Горит камыш. Евгений Рудашевский

На них по килограмму налипает! Не земля, а говнолин сплошной. По килограмму! На тебе столько земли, будто заранее похоронили, и ты, похороненный, мыкаешься куда послали. Понимаешь? Одежда, бельё – всё в земле. Всякой хиродобы хватает, а многие именно от грязи ломаются. Ходят одинаковые, как из толчка, потом валятся в полном невменозе. Из-под ног каждый шаг ползёт. Вот кукуха и едет. Ещё с жары у тебя хлюпает, и ты в этой грязи месяцами киснешь без продыха. Так что сапоги, и не выдумывай. Куда там? Ну куда?!

      Мать Малого и Андрея что-то неразборчиво ответила. Андрей тоже что-то сказал. Малой, рассмеявшись, радостно крикнул: «Говнолин!» Потом мать с дядей Сашей перебрались в спальню. Они говорили тихо, но в детской их голоса раздавались ясно. Мать пожаловалась, что муж ещё не произнёс ни слова, а с его возвращения прошло два дня, и пора бы что-нибудь сказать. Добавила, что он вообще кажется подменышем. Муж и в прошлом году, когда приезжал в отпуск, ходил чужой, но тогда хотя бы говорил.

      – А если правда подменыш?

      Дядя Саша шикнул. Мать расплакалась и сбивчиво прошептала, что мужу старая одежда не годится по размеру.

      – И ладно брюки, рубашки. Но ботинки?! Так бывает?

      – Что?

      – Чтобы они на размер большие?

      – Значит, бывает.

      – А если правда подменыш?

      Дядя Саша опять шикнул.

      – Подменыш не подменыш… Ему дали благодарность за добросовестное исполнение обязанностей, понятно? Благодарность с подписью начальника сектора кому попало не дают!

      Мать заговорила о подруге, у которой в командировочном центре посеяли документы. Выяснилось, что муж подруги почему-то числится не как машинист четвёртого разряда, а как «прочий». Вроде бы радостно, что вернулся, но документов нет, и денег не хватает даже на лекарства, потому что «прочим» выплаты по возвращении не положены. Подруга уволилась из магазина, чтобы ухаживать за мужем, и они живут на пенсию тёщи.

      – У нас будет так же?

      – Не будет, – ответил дядя Саша.

      – Мне на заводе отпуск за свой счёт дали, представляешь? Знают, что Валя приехал. Всё равно за свой счёт.

      – Нашла чем удивить. Говнари.

      – Хлеб у нас пекут хороший.

      – Но говнари. Могли и нормальный отпуск дать.

      – А дали за свой счёт…

      Они ещё пошептались и вернулись в гостиную, где дядя Саша продолжил говорить о пластилиновой стране. Ругался на каких-то ему одному известных людей, но ругался с шутками, и Малой с Андреем отвечали смехом. К вечеру голоса переместились на кухню, опять сделались неразборчивыми. После ужина мать привела Андрея в детскую, закрыла дверь и запретила мучить отца расспросами. Покраснев и нахмурившись, Андрей кивнул.

      – Если захочет, сам расскажет. Неужели непонятно? Не надо ничего выпытывать.

      – Ты как? – спросил Андрей.

      – Хорошо. Очень даже хорошо.

      Мать прошлась к столу Малого. Сложила в стопку несколько тетрадей, словно