Горит камыш. Евгений Рудашевский

как лопата уткнулась во что-то твёрдое на глубине, едва ли превышающей длину металлического полотна лопаты. Позабыв усталость, Малой несколько раз копнул по сторонам от нащупанного предмета, затем повалился на колени и попробовал разгрести землю руками. Твёрдая и колючая из-за мелких камней, она поддавалась плохо, и Малой ещё повозился, прежде чем разглядел спрятанную под целлофан деревяшку.

      – Я сам. – Малой загородил яму.

      Развеселившись, Андрей взял лопату и притворился, что хочет копнуть.

      – Сам! – Малой повалился на яму животом.

      Андрей позволил брату самостоятельно вытащить увесистую шкатулку. Малой смахнул земляную крошку, стянул уже отчасти порванную целлофановую обёртку. Не увидел ни замка, ни защёлки, ни ручки. По краю шкатулки были в ряд приклеены четыре кубика, от которых через всю крышку тянулось чёрное пятно с зубчатым очертанием, сбоку ещё обнаружилось подобие кнопки, и Андрей понял, что ориентиры привели к настоящей головоломке.

      Ломать голову Малой поленился. Предпочёл бы сломать шкатулку, но, добротно слаженная, она легко выдержала напористые попытки добраться до её содержимого. Прорычав от недовольства, Малой перестал суетиться и осмотрел головоломку с полагающимся вниманием. Выяснил, что кубики не приклеены, да и были вовсе не кубиками, а подвижными стержнями квадратного сечения. Они с различимым щелчком выходили из крышки, если за них потянуть, – правда, выходили не целиком – и, если надавить, с таким же щелчком уходили вглубь, оставляя на поверхности сантиметровые «кубики», то есть свои верхушки.

      – И как? – Малой вытягивал и заталкивал с виду одинаковые стержни.

      Андрей готовился забрать шкатулку прежде, чем брат сломает какой-нибудь стержень, но краем глаза зацепился за тёмную фигуру у подъезда. Незнакомец лишь сейчас обратил на себя внимание, словно и не прошёл вдоль дома, а просто выделился из тени под балконом первого этажа. На нём был чёрный землекопный костюм. В ногах стоял скособоченный чёрный рюкзак. Лицо, шея и кисти рук, пропитанные пылью, тоже чернели, под тёмной панамой угадывалась чёрная пакля слипшихся волос, и только белки́ немигающих глаз светились сахарной белизной да в губах держалась неподкуренная белая сигарета.

      Андрей, шагнув, загородил Малого. Подумал, что видит сына толстухи, явившегося на ругань и теперь помышляющего наброситься на них с кулаками, ну или с кайлом, затем тяжело выдохнул и кинулся к подъезду. Малой озадаченно проводил брата взглядом. Андрей подбежал к чёрному мужчине и вроде бы хотел прыгнуть к нему в объятия, но резко остановился и замер.

      – Папа, – в одиночестве прошептал Малой. – Папа…

      Прижал шкатулку к груди. Попробовал запихнуть под футболку и завязать шнурок на шортах так, чтобы она не вывалилась. Отошёл от ямы, вернулся. Расплакался и повалился на колени. Затолкал шкатулку в яму, наскоро присыпал землёй и, на ходу протирая глаза грязными ладонями, наконец помчался к отцу.

      Глава вторая. Зашифрованное послание

      Солнечный свет падал на развешанные