Путешественница. Диана Гэблдон

улыбнулся, но остался неподвижным, предоставив ей возможность исследовать его тело столько, сколько она пожелает. Он почувствовал, как мускулы живота напряглись, когда она погладила его по бедру и робко обрисовала изгиб ягодицы. Ее пальцы приблизились к извилистой, узловатой линии шрама, который проходил по всему его левому бедру, и здесь замерли.

      – Все в порядке, – заверил он ее. – Это больше не болит.

      Джинива промолчала и легко, без нажима, провела двумя пальцами по всей длине шрама.

      Пытливые руки, становясь смелее, скользнули по изгибам его плеч, по спине – и снова замерли. Джейми закрыл глаза и ждал, ощущая ее движения по перемещению ее веса на матрасе. Она передвинулась ему за спину и замерла. Послышался прерывистый вздох, и руки снова с трепетной нежностью коснулись его исполосованной рубцами спины.

      – И ты не испугался, когда я сказала, что тебя высекут?

      Ее голос прозвучал странно хрипло, но он не шелохнулся и не открыл глаз.

      – Нет, – ответил он. – Я теперь вообще мало чего боюсь.

      На самом деле Джейми боялся, что не сможет, когда придет время, проявить надлежащую деликатность – его пах уже распирала боль вожделения, и он ощущал отдающееся в висках биение своего сердца.

      Она встала с постели и остановилась перед ним. Джейми внезапно поднялся, и она испуганно отступила на шаг, но он удержал ее за плечи.

      – Можно теперь мне дотронуться до вас, миледи?

      Слова были произнесены шутливым тоном, но прикосновение таковым не было.

      Не в силах говорить, Джинива ограничилась кивком.

      Джейми обнял ее, прижал к груди и не двигался до тех пор, пока ее прерывистое дыхание не стало ровным. Чувства его были противоречивы. До сих пор он никогда не обнимал женщину, не испытывая любви, хотя бы влюбленности, но здесь ни о чем подобном не могло быть и речи. Если что и имело место, то нежность к ее юности и сочувствие к ее ситуации, сочетавшиеся со злостью из-за того, что она им манипулировала, и страхом перед величиной преступления, которое он намеревался совершить. И над всем господствовало неумолимо нарастающее вожделение, которого он стыдился, но которому не мог противиться. Ненавидя себя, он опустил голову и взял ее лицо в ладони.

      Первый поцелуй был коротким и нежным, второй – более настойчивым. Она затрепетала. Джейми неторопливо развязал шнурки ее одеяния, спустил его с ее плеч, а потом поднял ее и положил на постель.

      Лежа рядом с ней и обнимая ее одной рукой, другой он ласкал ее груди, давая ей возможность насладиться этими прикосновениями.

      – Мужчина должен воздать должное твоему телу, – тихо сказал Джейми, возбуждая по очереди соски легкими круговыми касаниями. – Ибо ты прекрасна.

      У нее перехватило дыхание, но потом девушка расслабилась. Он не торопился, двигался как можно медленнее, то поглаживая, то целуя, легко касаясь всего ее тела. Ему не нравилась эта девушка, он не хотел быть здесь, не хотел это делать, но прошло более трех лет с тех пор, как он касался женского тела.

      Джейми попытался прикинуть, когда она будет готова, но как, черт возьми, можно это