Путешественница. Диана Гэблдон

не расскажу, – заверила она его с серьезным видом. – Я отдам тебе это письмо сразу после того, как у нас все будет. И никому не скажу, что в нем было. Обещаю.

      – Спасибо.

      Он призвал на помощь весь свой разум, чтобы придумать приемлемый план. Впрочем, о каком разуме может идти речь, если он собирается явиться в дом своего хозяина и лишить его дочь девственности, пусть и по ее настоятельной просьбе? Это чистой воды безумие!

      – Ладно, – повторил он. – Но нам нужно быть осторожными.

      С ощущением тупого ужаса он осознал, что она вовлекает его в опасный заговор.

      – Да. Не беспокойся. Я могу устроить так, что мою горничную отошлют, а лакей пьет, он всегда засыпает еще до десяти часов.

      – Вот и устрой, – сказал он, чувствуя, что его мутит. – Только выбери безопасный день.

      – Безопасный день? – не поняла она.

      – Не позже чем через неделю после месячных, – с грубой прямотой сказал Джейми. – Чем ближе к ним, тем меньше вероятность понести.

      – О!

      Она порозовела, но посмотрела на него с новым, особым интересом.

      Они долго смотрели друг на друга и молчали, неожиданно объединенные тем, что их ожидало.

      – Я дам тебе знать, – сказала Джинива и, развернув лошадь, поскакала галопом через поле.

      Из-под копыт кобылы взметались комья недавно разбросанного навоза.

      Чертыхаясь про себя и радуясь тому, что луна еле светит, Джейми проскользнул под лиственницами, пересек открытую лужайку, утопая по колено в водосборе и дубровнике, и оказался прямо под мрачно нависавшей над ним стеной.

      Да, вот и свеча в окне – как она и говорила.

      Свеча свечой, но Джейми снова пересчитал окна, чтобы не ошибиться.

      «Господи, помоги, если я влезу не в то», – мрачно подумал он и, ухватившись за стебель сплошь покрывавшего стену серого плюща, начал подъем.

      Шорох листьев звучал в его ушах ураганом, а стебли, хоть и крепкие, поскрипывали и угрожающе провисали под его весом. Ему ничего не оставалось, кроме как карабкаться возможно быстрее, будучи готовым, если какое-то другое окно вдруг отворится, соскочить и скрыться в ночи.

      Когда Джейми забрался на балкон, сердце его бешено колотилось и он весь вспотел, несмотря на прохладу ночи. Немного постояв, чтобы отдышаться, под бледными весенними звездами, он уже в который раз мысленно проклял Джиниву Дансени, а потом распахнул балконную дверь.

      Видимо, она слышала, как он поднимается по плющу, и ждала его, потому что сразу же встала и двинулась навстречу. Подбородок ее был вздернут, волосы распущены по плечам.

      Ее ночная рубашка из тонкой, полупрозрачной ткани с шелковым бантом у горла мало походила на обычный девичий спальный наряд, и Джейми с изумлением понял, что она надела сорочку, предназначенную для первой брачной ночи.

      – И все-таки ты пришел.

      В ее голосе он уловил нотку торжества, но и легкую дрожь. Значит, до последнего момента она не была в этом уверена.

      – У меня не было особого выбора, – отозвался он и повернулся,