Беатриче Ченчи. Франческо Гверацци

которые только увеличивают их смелость. Об этом уведомляет вас человек, преданный правительству и порядку и заботящийся о величии святой матери церкви. Рим, 6 августа 1548 года.»

      – Прекрасно: почерк узнать нельзя; через час это будет в благочестивых руках монсиньора Таверна.

      Он сложил письмо, запечатал его и, сделав на нем крест, надписал: «монсиньору Фердинанду Таверно, губернатору Рима».

      – Всякому своя честь: он герцог, с ним и поступают по-герцогски. Об этой жемчужине, князе Павле, мы подумаем после. И вдобавок мы избавимся от Олимпия, если только он и в этот раз не вывернется. Сеть протянута по всем правилам искусства; но

      Редко бывает, чтоб добрым затеям

      Злая судьба не мешала.

      Глава IV. Наказанное счастье

      Молодые супруги вошли в кабинет. Муж с чувством поцеловал руку графа; жена хотела сделать то же самое, но ребенок, которого она держала на руках, раскричался и не допустил ее до этого. Была ли то случайность или предчувствие?.. Человеку неизвестны таинственные пути природы. Граф внимательно посмотрел на молодую женщину; и когда он увидел, как она хороша, глаза, его сморщились и заметали искры.

      – Кто вы такие, добрые люди, и что я могу для вас сделать!

      – Эчеленца, – начал молодой человек: – вы меня не узнаете! Я сын того бедного столяра… помните?.. разоренного ровно три года и четыре месяца тому назад… и если б не ваша милость, он кинулся бы в воду.

      – А! теперь помню. Вы теперь уж сделались человеком, мое дитя; а добрый старик, ваш отец, здоров?

      – Господь Бог отозвал его к себе. Поверьте мне, эчеленца, что последний вздох его был для Бога, а передпоследний для вас и вашего семейства; он не переставал благословлять вас и желать вам всевозможных небесных благ, какие только может пожелать человек.

      – Пошли ему Бог царство небесное. А это ваша жена и ваш ребенок?

      – Так точно, эчеленца. Жена моя только что могла взять молитву после родов, и я считал своим долгом привести ее поклониться вам и поблагодарить вас от всего сердца, потому что, после Бога, мы обязаны вам нашим счастьем.

      – Вы счастливы?

      – Очень счастливы, эчеленца, и только память об умершем родителе иногда печалит нас; но он был уже очень стар и умер, как дитя, которое засыпает… У него не было угрызений совести… и при жизни своей он спал спокойно… Бедный отец! – И, говоря это, он отирал слезы.

      – А вы, моя милая, счастливы?

      – Да, благодаря Святую Деву, я счастливее, чем можно себе представить. Микель любит меня; я люблю его; оба мы не надышимся на нашего милого ангела. Микель заработывает довольно, чтоб прожить, да еще и остается; так что, вы видите, эчеленца, нам не быть довольным, значило бы гневить Бога.

      Когда она это говорила, лицо её сияло.

      – Итак вы счастливы? – в третий раз спросил граф мрачным голосом;

      – И можем