Дело Романова. Александр Тарарушкин

знал, что он был частым гостем на различных мероприятиях и сам любил давать вечера».

      В управляемом кучером Тихоном экипаже, запряжённом парой лошадей, светло-каштановой кобылкой по кличке Красотка и серой в чёрных яблоках Бэтти, мы подкатили к центрального входу дворца. На крыльце нас уже ждал Семён и испуганный молодой человек в форме караульного. Увидев Дуню в сопровождении людей в полицейской форме, Семён приободрился и поспешил к нам навстречу. Вылезая из коляски, я подал руку Дуне, отчего та, не ожидавшая такого ухаживания, засмущалась. Григорий Иванович, увидев это, наградил меня одобряющим взглядом.

      – Вы, как я полагаю, Семён Игнатьевич? – спросил следователь дворецкого.

      – Верно! – кивнул в ответ Семён.

      – Мы из полиции! Судебный следователь Григорий Иванович Бекендорф, а это мой помощник Александр Романов.

      – Покорнейше благодарю вас за столь быстрое прибытие! – произнёс дворецкий, пожал руку следователю и, взглянув на меня, промычал. – Э-э-э!

      – Да, не удивляйтесь, помощники у нас теперь такие юные ребята, но я за него ручаюсь, и он всячески готов нам помогать! – заступился за меня Григорий Иванович.

      – А-а-а! – выдавил из себя ещё одну букву алфавита Семён и пожал мне руку тоже.

      – Вот, привезли обратно вашу работницу. Утверждает, что у вас в доме случилось страшное преступление! – вывел Бекендорф Семёна из ступора, указывая на разрумянившуюся Дуню.

      – Так точно-с, барин! – тяжело вздохнув, ответил дворецкий и рукой махнул Дуне, показав, что больше не нуждается в ней. Девушка, взглянув на меня, хихикнула и скрылась в недрах дворца.

      – А это кто? – спросил Бекендорф, указывая на молодого человека.

      – Караульный Иван Фёдоров, который в ночь убийства почему-то отсутствовал на своём месте! – озабоченно ответил старик.

      – Очень хорошо! – с лёгкой иронией ответил Григорий Иванович. – С Иваном мы ещё потолкуем, а пока веди нас, Семён, на место преступления, – приказал Григорий Иванович и попросил Тихона не уезжать.

      – Пойдёмте-с, – услужливо произнёс старик.

      Войдя, я удивился внутренней красоте и богатству. Мы прошли через парадный вход и оказались в просторном холле с лестницей из мрамора, ведущей на второй этаж. С потолка свисала огромная хрустальная люстра. В проёмах стен белого цвета с резными барельефами по краям располагались скульптуры в античном стиле или большие вазы с цветами. На втором этаже была галерея картин с различными изображениями. Потолок расписан сценами из библейских сюжетов в нежно-голубых тонах. Никогда не видел такой красоты! Мы подошли к кабинету. Из удивлённого созерцания прекрасного меня вывел тихий голос Григория Ивановича:

      – Месье Александр, хватит глядеть по сторонам, мне понадобится ваша помощь. Попросите у Семёна листок с письменными принадлежностями и записывайте всё услышанное.

      – Не нужно записывать, я буду запоминать, – уверенно ответил я.

      В ответ следователь удивлённо на меня посмотрел, но ничего не сказал. Войдя в кабинет, мы застали графа Алексея Дмитриевича