Председатель колхоза «Россия» – человек из СССР. Владимир Георгиевич Гуляев

и Сталиным. Да, ещё и с Орджоникидзе. Это я помню, картины такие хорошие были, на полотне. Портреты. А он, дед Фёдор, отцу сказал: «Что ты этих "антихристов" привёз, зачем ты на них деньги-то тратишь?» Не любил он это дело, так с этим и умер.

      Ему Советская власть поперек в горле почему была? Потому что он имел до революции и после свою баржу и возил грузы, стройматериалы и разное из Шадры и из Шелаболихи в Барнаул, в Камень и аж в Бийск. Теплоход у него небольшой был свой и баржа. А почему его не раскулачили, так только потому, что он своей семьёй это всё обслуживал, без наёмной силы. У него было два сына, вот они там и вкалывали – рабочих и батраков не было. А так бы он сыграл, конечно, в лагеря. Но была у него старая закалка: всё своим горбом и трудом добиваться. Он и сыновей к этому делу приучал.

      Вот я тогда, в 1947 году и заехал к нему, свои же мы. Достучался, он открыл. Постелили нам на полу. А пока стелили, он мне: «Ну, рассказывай, чё приехал-заехал?»

      Я ему, мол, так и так, на конференцию комсомольскую, мол. А он: «Чёрт вас носит, антихристов. Ещё на какую-то конференцию, зачем она тебе нужна-то?» – говорит, а сам тянет пальцами усы в разные стороны. Они у него как у Будённого были, богатые усы!

      Мне так неловко было: «Как же так он говорит?», – а неловко было перед секретарём райкома комсомола, мы с ним приехали вместе и вот остановились ночевать у деда Фёдора.

      А утром, когда пошли на конференцию, он, секретарь райкома, мне и говорит: «Ох, у тебя и дедок! Ну, у тебя и родня!» Хе-хе (смеётся). Мне неудобно было. Уж так он не хотел Советскую власть, открыто говорил, не скрывал. В тридцать седьмом его бы "зачистили", но батраков он не держал, вот и обошлось.

      – Ну, а дед Леонтий же, чуть не сел в 37-ом? Месяц отсиживался в Барнауле. У того же деда Туева. Так?

      – Да… Да, было такое.

      – Не просто так в баньку сходил? Это мне дядя Коля немного рассказывал, про тот случай.

      – Да. Ребята отца выручили, а так бы его арестовали тогда. За милую душу… Ну, было, боже мой, ничего не скажи, а если что услышал – промолчи. Ага. А если ты не пришёл на работу – это всё, ты загремел.

      1937 год (Из книги автора В. Гуляева «Солдатская Любань. 1942»)

      «Вот уже чуть больше месяца Леонтий находился в армии, в Барнауле, получая весточки из дома, что всё нормально, дети в школу пошли, уборочная закончилась, с зерном на зиму будут, грибы, огурцы и капусту засолили, картошки накопали много. Он вспомнил, как, почти в это же время, только в 37-м году, ему тоже не пришлось заниматься уборочной и подготовкой к зиме, а пришлось целый месяц жить в городе у дядьки, материного брата, Туева.

      Он, красноармеец-кавалерист, почти целый месяц скрывался от второго ареста!..

      Урожайный 1937 год стал тогда для колхозников великим трудовым испытанием. На уборку обильного урожая были брошены все силы. Большую и очень трудоёмкую работу выполняли женщины и девочки-подростки: они вязали снопы, ставили их в кучи для последующего скирдования в клади, после чего, через некоторое время, производили обмолот кладей молотилками. А мужики-колхозники в это время практически