Председатель колхоза «Россия» – человек из СССР. Владимир Георгиевич Гуляев

кручи,

      и бледный утренний костёр.

      Какая здесь добротная рыбалка,

      Торпеды-щуки начеку.

      И ты в плену чутья-смекалки

      Затих в кустах на берегу.

      Люблю Сибирь за труд 'железный',

      За хлеб, что пряностью пленит,

      За ум сельчан большой и трезвый,

      За дух людей, за твёрдость как гранит.

      И снова путь. Далёкая дорога

      Меня вперёд идти зовёт.

      До новых встреч, приют истока!

      Целую маму у ворот!

      В. Плошкин

      1971г.

      г. Фрунзе

      Из воспоминаний Ф.Л.Гуляева (беседа записана на видео, июль 2016г. Разговорная речь сохранена полностью)

      – А помнишь, раньше в Шадре (простонародное название деревни Новообинцево) за Обью заливные луга были?

      – Да, скоту надо было пастбища, корма. А раньше там травы-то были, о-го-го, чуть не в рост человека! Одно время там даже арбузы сеяли. О-о! Вот были арбузы! Здоровенные! Баржами их возили в Барнаул…

      – А материного отца, моего деда Кечина, помнишь?

      – Семёна Дмитриевича-то. Хорошо я его помню. Здоро-о-вый был! Я его видел в последний раз, когда Витя утонул (Виктор Кечин (1929-1938гг.), брат моей матери, утонул в реке Оби в возрасте 9 лет во время купания деревенских мальчишек)… А Витька прямо на моих глазах утонул, Мальгин Мишка виноват. Ты знал же Мальгина?

      – Знал. Баба Аганя тоже говорила, что он виноват.

      – Там была вымоина, вода бурлила и крутила, там расстояние-то было, господи, нырнуть и вынырнуть, я даже один раз сам попробовал нырнуть туда, там ширина была метров 15-20, не больше. Так тогда еле выбрался… Чуть не захлебнулся. Из сил выбился выбираясь. Думаю: нет, хватит пробовать. А когда Витя утонул, я тогда рыбачил в этой заводи, штанишки засучил и по колено стоял. А пескаря тогда было навалом, жирный такой пескарь, большой. Клевал один за одним. Я червя не успевал менять. А они как бежали с горы: Мальгин, потом Толька Исаков ещё был и Виктор… Вот они сразу на берегу разделись и пошёл…, а Виктор, правда, где-то вторым шёл, первым шёл Мальгин, он сразу булькнулся и стал барахтаться, ему по носу вода-то была, а Виктор, видимо, подумал, что там нормальная глубина и пошёл туда, а плавать, наверное, всё-таки не особо умел. А там так крутило здорово. Одно слово – омут. А место-то и не особо широкое было.

      – А говорят что его, дядь Витю, дед Леонтий вытащил? Так ли?

      – Вытащил-то? Нет! Моего отца совсем тогда рядом не было. Там же рядом была мастерская, кузница. Там ещё работал Платонов…, ты его не знаешь, Платон.., Платон Волганов. Я как сейчас помню, он прямо как был в одежде, так в воду и пошёл. Вот он его и вытащил. Можно было бы его спасти, конечно, но кто тогда что знал, что надо делать, вытащили, положили на спину его, на берегу, и стояли. Смотрели. Меры надо было принимать, а кто знал-то, что и как? Мы, пацаны, рты разинули, и стояли – тряслись. Никто не знал что делать. Мишка Мальгин – так тот сразу удрал, испугался, Толька Исаков – тот вообще…

      – Ну, вы маленькие все были, понятно – испугались.

      – Ну да, а погиб-то он глупо (вздыхает). Тонул-то на моих глазах. Я ведь там рыбачил, засучил штанишки и рыбачил… Быстро всё произошло. Да… жалко Витю!

      Фёдор Леонтьевич замолчал, и какое-то время смотрел куда-то