Радиация сердца. Евгений Рудаков-Рудак

немец, стучать на меня направился? Ты сдать меня хочешь?

      Все сидели в шоковом состоянии. Дети сжались так, что казалось, над крышкой стола были одни глаза. У Фриды лицо из красного изменилось до совершенно белого.

      – Доннервэттэр… твою мать! Братка, майн гот! Какая ты скотина, Колына! – Ваня подбежал и стал бить брата кулаками в грудь, путая немецкие слова с русским. – Дурак ты, Колына!.. Валя или Ваня так бы не сказали. Ду нарр, какой же ты дурак!

      Коля опешил, удивленно смотрел на Ваню. Он не знал его таким.

      – Заладил, дурак… дурак. Сбежали наши Ваня и Валя, и заметь, от того самого, от чего и ты бежал сюда. Гоняли, гоняли нас, как собак, даже избу нашу активистам каким-то отдали. Вот и уехали Ваньша с Валыией куда-то в Сибирь. Говорят у них, в тайге, уважают врагов народа. А вы что, немцы, забздели? Ладно, я шутю.

      Старшие Кирши переглядывались и потихоньку приходили в себя, младшие приподнялись над столом, шептались. Коля хмыкнул, впервые посмотрел на стол и глотнул слюну. Фрида не выдержала.

      – Садись, ешь, Коля, ты для нас дорогой гость.

      Гость резко отодвинул брата, рванул к столу и набросился на штрудли, он толкал их в рот целиком и давился, кашлял, все смотрели на него с испугом. С трудом проглотив последний штрудль, Коля окинул всех мутным взглядом и запел:

      – И хозяин говно,

      и хозяйка говно,

      если б не были говно,

      мне бы налили давно!

      – Мы такого не держим в своем доме, – робко заметила Фрида.

      – Так я не гордый и в сарае могу. Мне по хер, где, было бы что! – Коля рыгнул и высморкался.

      – Мы не пьем совсем, – поморщился Сальман.

      – Эх, немчура вы недобитая. Ну какие вы враги народа!.. – он достал из-за пазухи бутылку, в которой до половины плескалась мутная жидкость, отхлебнул и протянул Сальману. – Пей, брат-немец, и шибко не держи зла на меня. Нас как учили – немец, значит, он враг! А вы тут все… Какие-то не настоящие вы. Пей!

      – Нельзя, брат. Не могу я.

      – А я могу! – Коля отхлебнул. – Ты, Ваньша, уже в четвертом, или как? У нас все хорошо учились.

      – В седьмой перешел.

      – Да, ладно, брехать. В седьмом мы уже как один женихались и девок щупали.

      – Не брешет, – заступилась Лиза, – Наш Ваня у нас отличник и на скрипке играет.

      – Да, ладно, брехать. Ха, скрипка! У нас в доме и балалайки не было.

      Лиза принесла скрипку. – Вань, сыграй.

      Ваня взял скрипку, настроился, встал и заиграл.

      Кирши слушали, покачивали головами в такт музыки, Коля переводил взгляд с одного на другого, хмыкал и ухмылялся.

      – Что за хрень, братка, визг поросячий?

      – Это, Бах Иоганн. Соната.

      – О..о, бах, ба-бах! Мало мы фрицев на фронте били, так они тут нам, бахают. Соната-свината, ха!

      – Пойдем-ка, поговорим, брат, – Сальман взял Колю за руку и буквально потащил в сени.

      – А у тебя деньги есть, немчура?

      – Дети у меня есть, Коля.

      Из кастрюли с полки Сальман