Цирковая мышь. Екатерина Белокрылова

поднимался ветер. «Так…Семьсот сорок миллиметров…» – начинал он. «Ртутного столба!» – заканчивала я. Мне ужасно нравилось, как учено это звучит. «Свистать всех наверх! Готовимся к дождю!» – заключал дедушка, и мы бежали строить шалаш из подушек, которые бабушка только разнесла по местам.

      Через две недели мы поехали в Египет. Там было море, и оно представлялось мне большим, голубым и теплым. «Едем на море! Едем на море!» – вопила я, пока автобус подвозил нас к боку самолета. Крылья самолета блестели на солнце, как плавники гигантской рыбины.

      – Он похож на летучую рыбу! – сказала я маме, тыкая на крылья. – Я видела такие в энциклопедии. Они выскакивают из воды, расправляют плавники и летят.

      – Здорово, – нервно ответила мама, – надеюсь, полетит он подальше, чем рыба…

      – Викусик, в этой бандуре все до миллиграмма рассчитано! – Б. стоял в дверях с огромной сумкой и при каждом повороте толкал ею всех вокруг. Старушка цыкала, присев на чемодан, лысый дядька делал злое лицо, но никто ничего не сказал.

      Лететь было весело. Понятно, почему дедушка хотел стать летчиком – дома внизу маленькие, как пряничные, куда-то бегут речки, едут крошечные машинки, и за секунду можно пролететь целый город. Наверное, чувствуешь себя королем земли.

      По выходу из самолета на нас накинулся горячий ветер. Дышать стало жарко, в нос забились песчинки. Мама спускалась первой, прикрывая лицо шелковым шарфиком, а Б. неожиданно поднял меня на руки. Руки у него были жесткие, пальцы короткие и костистые. Сидеть было неудобно и горячо. Видимо, он и правда боялся меня уронить, потому что плотно прижал ладонь к моей попе.

      Машина затормозила у нашего отеля, лязгая всеми железками и трясясь, как старикашка. Воздух на этой улице был жарким и мутным, будто кто-то кипятил под ней чайник. Под козырьками стояли продавцы с огромными мешками, потирали красные шеи и перекрикивались на страшном фыркающем языке.

      В нашем номере было две комнаты и маленькая кухня. Пахло чем-то сладковатым, повсюду висели фотографии пирамид в блестящих рамках. Я никогда раньше не была в гостинице и решила с разбегу прыгнуть на кровать – так обычно делали в фильмах про отпуск. Кровать оказалась совсем не такой, как в фильмах. Она ударила меня жестким матрасом, а потом уколола сбоку щепкой. Я обиженно ткнула кровать в ответ, скатилась на пол и побежала к маме.

      Мама сидела на полу и пыхтела над молнией на сумке.

      – Кто-то оставил на полу помидор, – я показала ей ногу, с которой съезжали красные капли.

      – Ничего страшного. Тут все за секунду сохнет. Сейчас я купальники достану, и пойдем на море!

      Она наконец расстегнула молнию, и внутренности вылезли из сумки. Лямки купальника спутались в цветной клубок, в котором застряла зубная щетка. Полотенце было просунуто в резиновый тапок. Мама достала со дна целлофановый пакет, вытряхнула оттуда крошки и сунула все внутрь.

      Море и правда оказалось огромным и голубым. От него вкусно пахло чем-то соленым. «Как будто кто-то вылил сюда огромный пузырек с йодом», – подумала я, – «надо