13-й карась. Валерий Квилория

на друга с нескрываемой завистью.

      – Подожди, – сказал он, – давай ещё поищем. Вдруг, маузер найдём или наган.

      Лера не заставил себя долго упрашивать. Вооружившись своими полуцилиндрическими лопатками, мальчишки принялись за раскопки. Земля в окопах оказалась мягкой, как пух.

      После нескольких часов неустанных поисков, нашли они немного: десятка два стреляных гильз, изогнутое дуло винтовки да изъеденный ржавчиной немецкий штык-нож. Но и это было настоящим кладом.

      – Тут, наверное, партизаны сражались, – заключил Шурка.

      – Больше некому, – согласился Лера. – Пошли наверх.

      Высота оказалась с плешью на макушке. На ней друзья и обнаружили останки самолёта. Из зарослей травы торчал огромный хвост с полинялыми звёздами, да ещё виднелась часть фюзеляжа.

      – Вот, что за крест, – понял Лера. – Фашисты самолёт наш подбитый обозначили, а партизаны его обороняли.

      – Может, это маресьевский? – предположил Шурка.

      – У Маресьева истребитель был, – пояснил Лера. – А этот, смотри, какой большой. Или бомбардировщик, или штурмовик Ил-2.

      – Мой прадедушка на таком летал стрелком-радистом, – вдруг тихо сказал Шурка. – его, как и меня, Александром звали. Он под Ленинградом в сорок третьем погиб.

      – Под Питером, – уточнил Лера.

      – Тогда Ленинград был блокадный.

      Друзья подошли к останкам.

      – А давай копнём, – предложил Шурка. – Может, остальное в землю зарылось.

      Лера окинул взглядом потускневшее небо.

      – Скоро темнеть начнёт, – объявил он. – Надо быстрее домой возвращаться.

      Навьючив на себя поклажу, потяжелевшую на два десятка гильз, винтовочное дуло и штык-нож, друзья ухватили пулемёт за дугу и поспешили вниз. Вернее сказать, потащились, ибо даже с горы «максим» с его заржавевшими колёсами приходилось тянуть волоком.

      – Во, дура тяжеленная! – остановился Шурка, когда от поляны их отделяли лишь пару редких кустиков.

      – Хорошо ещё, что без щитка, – заметил Лера.

      Неожиданно Шурка сделал стойку, словно собака перед прыжком, и бросился к кустам.

      – Смотри! – изумлённо воскликнул он.

      Лера посмотрел, ожидая увидеть пушку или, на худой конец, ещё один пулемёт, и ничего не увидел.

      – Да вот же! – Шурка ласково погладил пышное соцветие из множества крохотных жёлтых цветков. – Это же родиола розовая.

      – Ну и что? – не понял Лера.

      – Как «что»? – ещё больше удивился Шурка. – Золотой корень! От всех болезней. Он у нас не растёт, а только в Сибири и на Дальнем Востоке.

      – Может, его сюда птицы занесли, – высказал догадку Лера. – Вон утки на своих лапах икру рыбью из одного озера в другое переносят.

      – От нас до Сибири – три тысячи километров, – не согласился Шурка, – никакая утка не донесёт.

      – Тогда тут кто-то из сибиряков воевал. Взял с собой земли сибирской на память, а вместе с нею