Я отвечаю за все. Юрий Герман

помощницы великого Павлова, одну ее работку, некоторые наблюдения. Причинами рака, видимо, Мария Капитоновна не занималась, вернее, не изучала их, а вот влияние чрезмерных напряжений нервной системы на функции внутренних органов очень даже изучала, долго, пристально и талантливо. Вы об этом не читали?

      – У нас тут почитаешь! – вмешалась Катенька. – Владимир Афанасьевич и на сон времени не имеет, не то что на чтение.

      Богословский взглянул на Е. В. Закадычную и покачал головой.

      – Нет, читать всегда необходимо. Мы, практики, очень уж самонадеянны в своем точном знании того, что «пульса нет», очень уж циничны в своем самоуверенном и самоутверждающем отставании. И умеем на все с высоты незнания – а это высота колоссальная! – кивать: дескать, было, знаем, все было! Кое-что действительно было, а кое-что и впервой. Тут нужно и зря время потратить, плевела от семян отличить, но к пользе. Есть даже такая неписаная теорийка, что все читать «для умственной гигиены» не годится, «паморки» забиваются…

      – А и правда, – укладывая диванный валик, опять вмешалась Катенька. – Вы, конечно, меня извините, но ведь все высказывания и незачем читать. Например, есть высказывания путаников от науки, всяких мракобесов, осужденные общественностью…

      – Ишь ты, востра! – подивился Богословский.

      – Востра или не востра, – начала обижаться Закадычная, – но то, что мне не полезно, для меня излишне, и я при своих нагрузках не в состоянии сама лично разбираться… И так прорабатывать приходится очень много литературы…

      – Прорабатывать? – повторил Николай Евгеньевич.

      – А как же? Не выбирать же самой?

      – Да, да, оно так, бывает, – закивал Богословский, – но я ведь не о навыке чтения – им и гоголевский Петрушка награжден был, я о навыке размышления. Да позвольте, голубушка, вы врач ли?

      – Я? – испугалась Е. В.

      – Нет, вы не обижайтесь. Что-то мне померещилось в вашей фразе, для врача не соответственное. Врачу непременно самому надо думать, а то как раз и обмишуришься за чужедумами – вот я про что. Впрочем, это все вздор!

      И, не желая замечать Катенькину обиженную мину, он продолжил свой рассказ о Марии Капитоновне:

      – Так вот, Владимир Афанасьевич, задала она, наша умница Мария Капитоновна, десяти собачкам трудные, непосильно даже тяжелые задачи. Труднейшие! Погодя некоторое время она четырех псов из опытов изъяла и посадила на норму, сняла с них нагрузку из мучений, переживаний, всяких там обид, сетований на несправедливости…

      – Так у собак же рефлексы, – с улыбкой обиженного превосходства сказала Катенька, – это доказано в трудах академика Павлова. Какие же сетования и несправедливости?..

      – Это я шучу, – уже огрызнулся Богословский. – Впрочем, не мешайте, пожалуйста!

      Катенька слегка закусила губу. Ей редко говорили, чтобы она не мешала. Она бы и до конца обиделась, если бы могла это себе позволить!

      – Не в санаторий перевела их Мария Капитоновна, – продолжал Богословский, –