Я отвечаю за все. Юрий Герман

пыталась в это время открыть свою дверцу, но замок заклинило, и, только сильно ударив плечом, она оказалась на улице и подбежала к легковой – это была иномарка, «Опель», что ли.

      – Живы? – спросила она, открыв на себя большую дверцу.

      Там внутри светились приборы, и шофер умелыми руками старого солдата ощупывал своего пассажира.

      – Живы? – опять спросила Варвара. – Ну что же вы молчите?

      – Уйди к черту! – гаркнул на нее шофер. – Не умеешь, так не суйся за баранку…

      Они оба, видимо, приняли ее за водителя, потому что пассажир, поправляя очки, сказал ей с кряхтеньем в голосе:

      – Экая дура-баба! А если бы насмерть убила? Надо же уметь так вмазать.

      И тут Варвару осенило. Она поняла, как всегда понимала каким-то шестым чувством, где и как можно помочь, поняла, что здесь в ее силах хотя бы спасти негодяя от тюрьмы. В расстрел она не верила, но в тюрьму его вполне могли засадить, а если он ей передал руль – ну, права отберут на срок.

      – Он мне руля не давал! – воскликнула Варвара. – Я сама силой села за баранку. Он мне подчиненный, он мое приказание не мог не выполнить! Мы – из экспедиции, из геологической…

      Понемножку возле поврежденных машин собралось несколько запоздалых зевак, среди которых были, как всегда, и знающие. Уже и Варвару назвали «бандиткой за рулем» – она все торчала возле машины Штуба.

      – Ребра мне поломала, наверное, идиотка, – сказал полковник сердито. – Ты вот слева пощупай, Терещенко, не повернуться никак, зажало…

      – Ниже, товарищ полковник.

      – Сломано?

      – Та вроде торчит…

      – Торчит! – часто дыша, проговорил Штуб. – Наш драндулет-то может сдвинуться?

      – Товарищ начальник, – жалостно произнесла Варвара, – вам нужно сейчас к доктору…

      – Закрой дверь с той стороны, – велел ей полковник, – сейчас же закрой.

      А пока она закрывала, Терещенко ей сказал гробовым голосом:

      – Ну, шестнадцать сорок, помянешь меня за товарища Штуба. Будет тебе желтая жизнь.

      «В самого Штуба впоролись!» – не без страха отметила про себя Варвара и окончательно поняла, что негодяй Яковец теперь без ее помощи пропадет окончательно и что она должна «стоять насмерть».

      – Я вела машину, – вернувшись к своему грузовику, негромко, но раздельно и внятно, чтобы вбить ему, Яковцу, свой замысел в голову, сказала она, просунувшись в кабину. – Я – запомнил? Вы мне баранку, разумеется, не давали, но я самовольно перехватила еще у Дома крестьянина. Не могли же вы силой меня оттащить. Понятно? Ясно? Все запомнили?

      – Как бы не вы, так известно, ничего не было бы, – подлым голосом сказал Яковец, – катил бы себе в Каменку, посвистывал. Нет, забери меня, – передразнил он Варвару, – ровно в семь жду. Вот – дождались!

      – Негодяй и к тому же болван, – словно опомнившись, выругалась она, – но теперь ей обратного хода не было. – Я вас выручить хочу, а вы еще фордыбачитесь…

      И вновь, сквозь зубы от отвращения к нему, она стала повторять свою версию, не слыша и не понимая собственных слов, слыша только, как не может сдвинуться своим ходом