Цветущая вечность. Структура распада. Темирлан Муслимов

дошли до развилки, где их пути расходились. Роза остановилась, переминаясь с ноги на ногу. Очевидно, формулировала в голове следующий вопрос.

      – Можно мне… посмотреть на твою лаванду? – неожиданно предложил Александр. – Проверить, как она прижилась?

      Роза моргнула от удивления, потом улыбнулась – на этот раз искренне, без тени напряжения.

      – Конечно. Я как раз собиралась туда зайти.

      Они повернули в сторону ботанического сада. Вечерний ветер усилился, и Роза обхватила себя руками в попытке сохранить тепло.

      – Ты замёрзла, – констатировал Александр.

      – Немного, – призналась она. – После аварии терморегуляция нарушилась. Врачи говорят, что это может быть психосоматика, но от этого не легче.

      Он снял свою куртку и протянул ей. Жест был чисто функциональным, но выражение лица Розы изменилось, словно он сделал что-то необычайно значимое.

      – Спасибо, – тихо сказала она, накидывая куртку на плечи.

      Стеклянный купол оранжереи сиял в сумерках, словно гигантский фонарь. Внутри царил тот же влажный, пропитанный жизнью воздух, но вечером здесь было тише – почти никого, кроме них и иногда проходящего мимо дежурного садовника.

      Они прошли к столу, где три дня назад посадили лаванду. Из почвы уже пробивались тонкие зелёные ростки – хрупкие, но настойчиво тянущиеся вверх.

      – Они растут, – тихо сказала Роза, осторожно касаясь края горшка. – Видишь?

      Александр наклонился, разглядывая миниатюрные стебельки. Что-то шевельнулось внутри – не совсем эмоция, скорее… интерес? Любопытство? Он не мог точно определить ощущение, но оно было приятным, тёплым.

      – Да, – сказал он. – Они растут.

      Роза улыбнулась, глядя на ростки, и на её лице отразилось то же чувство, которое он пытался идентифицировать в себе.

      – Знаешь, – тихо сказала она, не поднимая глаз, – после аварии я думала, что больше никогда ничего не почувствую, кроме страха. Что навсегда застряну в том моменте – скрежет металла, звон стекла, запах бензина… Но потом я начала сажать. Сначала просто чтобы занять руки. Потом заметила, что когда наблюдаю, как они растут, что-то… оттаивает внутри. Маленькими кусочками, но всё-таки.

      Александр смотрел на неё, анализируя собственную реакцию. Странное родство, которого он не чувствовал ни с кем из сокурсников. Словно она говорила на языке, который он понимал без перевода.

      – Я хотел бы изучить этот механизм, – сказал он, сам удивляясь своим словам. – Почему наблюдение за растущим организмом влияет на нейрохимические процессы. В этом может быть что-то важное.

      Она посмотрела на него с любопытством.

      – Ты мог бы прочитать мою работу по фитотерапии, если хочешь, – предложила она. – Там есть раздел о нейрофизиологических эффектах взаимодействия с растениями.

      – С удовольствием.

      Они стояли рядом, наблюдая за крошечными ростками, каждый погружённый в свои мысли. За стеклянными стенами оранжереи начинался дождь – сначала