Люди и Псы.

ветер подталкивал в спину, теперь же беспощадно хлестал по лицу колючим снегом. Долгов пытался идти и боком, и задом наперед, но ветер хлестал по щекам с прежней жестокостью.

      Когда, наконец, подходил к станции, промёрз так, что к дверям вокзала бежал чуть не вприпрыжку.

      “А там печка ледяная,– раздраженно подумал он.– Ну, я ей все выложу, психопатке!..”

      Ввалившись в зал ожидания, не снимая рюкзака, он с видом неподкупной взыскательности приложил ладонь к железному боку печки, готовый выказать всю глубину знаний ненормативной лексики…

      Печка была теплой. Местами даже горячей. В первые секунды Долгов даже не понял, доволен он или разочарован.

      Он с блаженством сбросил с плеч до смерти надоевший рюкзак, сел на скамью и болезненно вытянул ноги. А кто-то ведь хвалит эти вяленые кандалы…

      Печь, конечно, не успела нагреть зал ожидания, но если придвинуть край скамьи вплотную к голландке, то жить можно.

      Немного оттаяв, Долгов устало закрыл глаза. Придет ли машина, не придет – бегать он больше не намерен ни от псов, ни от психических красавиц. Спешить некуда, от печки идет тепло – чего еще надо человеку, которого судьба с размаху зашвырнула в это лесотундровое царство безмолвия?.. Интересно, есть ли у них тут столовая?

      Долгов покопался в рюкзаке, достал полбуханки белого хлеба, стал отщипывать от нее. На худой конец можно протянуть и без столовой.

      Хлеб и тепло разморили его, подкрадывалась дремота. Голова с побеленными висками клонилась на грудь.

      Вдруг Долгов дернулся: вывернувшись из ошейника, черный кобель взвился в длинном прыжке, нацелившись на горло страшными клыками…

      Взглянул на часы – сколько он спал, не проворонил ли машину? Минут пять-семь, не больше. Он провел ладонью по лицу, не глядя, нащупал буханку. Отломил кусочек, отправил в рот. И тут краешком глаз уловил какое-то движение в окошке кассы. Резко повернулся и встретился глазами с красавицей, которая молча наблюдала за ним, приоткрыв фанерную дверцу. Долгов перестал жевать. Отвернулся, с трудом проглотил нежеваное и сделал вид, что окошко интересует его меньше всего на свете.

      – Ну, дозвонился или нет?– спросила она с грубоватым сочувствием.

      Долгов сердито взглянул на нее исподлобья и промолчал.

      – Какие мы надутые… Чего всухомятку-то молотишь? Заходи, чаем угощу. Замерз, поди?

      – Замерз или нет, вам-то что до этого?– проворчал Долгов.

      – Вот это да!– воскликнула она с напускным возмущением.– Я для него стараюсь, печь топлю, а он – гляньте-ка на него!

      Долгов сконфуженно прикрыл рюкзак, скрестил руки на груди, всем видом показывая, что не следует нарушать его покой, тем более подглядывать за ним. Что за привычка подглядывать, когда человек ест?..

      – Ну так что, обидчивый?– не отставала женщина.– Зайдешь чайком погреться?

      – Не хочется что-то,– буркнул он неуверенно.

      – Больше всего не люблю упрашивать всяких!..– взорвалась она и раздраженно захлопнула дверцу.

      Долгов усмехнулся:

      “Один – один, боевая ничья. А то ишь!..”.

      И