Люди и Псы.

себе на брюки.

      – Ты чего это, Петрович?– изумленно уставился на него Дидэнко.– Нам же вместе работать! Аргумент, конечно, был убийственный, но Долгов еще пытался трепыхнуться:

      – Н-не употребляю…

      – Ну, ты даешь!– добавил Дидэнко.– А мы что употребляем? Мы же греемся! Север у нас, понимаешь? Се-вер! Холод собачий! Сдалось бы оно нам, если бы не север! А, Санек?

      Санек оживленно закивал, нетерпеливо поглядывая на стакан.

      – Н-не смогу…

      – Петро-ович!– совсем уж обиженно протянул Дидэнко.– Мы же тебе первому налили, из большого уважения!

      Добил-таки. Просто припечатал.

      Долгов неуверенно дотронулся губами до обжигающей жидкости. В нос шибануло. Нет, так не пойдет. Надо решительно, разом, если уж деваться некуда. Ну… за красавицу, положим, за станционную! Она ведь стоит того…

      С шумом выдохнув, он приложился к стакану и залпом осушил его. До дна. По горлу прокатилось огненное, раскаленное ядро, перехватило дыхание. Выпучив глаза, Долгов силился вздохнуть. И тут Дидэнко заботливо вставил огурец в его разинутый рот, а сам опять забулькал в стакан – блю-блю. Себе и Саньку он почему-то налил по половине.

      С минуту Долгов оставался с ясном уме, удивляясь, что чистый спирт ему нипочем.

      – А я те так скажу, Петрович,– смачно хрумкал огурцом Дидэнко.– Кто не пьет, тот или хворый, или падлюка. А, Санёк?

      – Гы-гы,– охотно согласился Санёк.

      “Ну я хоть не попал ни в тот, ни в другой список”,– усмехнулся Долгов.

      Голова, ноги быстро наливались свинцовой тяжестью. Перед глазами закачалось, поплыло, словно Долгов угодил в подводный мир, словно кабина – не кабина вовсе, а батискаф. И сейчас из темного леса, из водорослей этих еловых выплывет акула. Пусть выплывет. Пусть хоть туша коровья выплывет, ему теперь все нипочем…

      Голоса попутчиков доносились приглушенно, неотчетливо, как сквозь толщу воды – бу-бу-бу.

      Батискаф дрогнул, поплыл, подпрыгивая на колдобинах. Дидэнко таращился то на дорогу, то на водителя, пытаясь его контролировать. У того голова начинало беспомощно качаться, готовая в любой момент свалиться на руль.

      – Санёк, Санёк, твою мать! Дорогу видишь?

      Водитель встряхивал головой, отгоняя сон, и с нотками обиды начинал разглагольствовать:

      – Не доверяешь, значит. А зря. Обижаешь, Олег, обижаешь. Мне эти полстакана – тьфу! Слону дробина, понял!? Я свое дело четко знаю, запомни это, Олег. В такую погоду врежешь немножко, так и на пользу только, понял?