Люди и Псы.

рубашку. С сомнением покрутил ее в руках, решился: быстро сбросил свою жидкую, на рыбьем меху куртку, натянул рубашку прямо на свитер. Следом выудил пушистый шерстяной шарф и обмотал им шею поверх воротника куртки. Так мамы повязывают шарфы своим болезненным первоклашкам.

      – На север, называется, приехал, смех и горе… – ворчал Долгов.– Полрюкзака книг припер, идиот!

      “А если придется тут заночевать?”– с беспокойством подумал он, и стало ему вовсе тоскливо.– Влип ты, парень, капитально влип…”

      Нахохлившись, уселся на скамью, задумчиво притих. Надо что-то делать, надо что-то… Он резко, возбужденно вскочил, шагнул к безжизненному окошку кассы, хотел затарабанить в фанерную створку, уже нацелил согнутый палец… и замер, прислушавшись.

      Как видно, воспитание – не всегда благо.

      В глубокой тишине, словно из далёкого далека еле доносилась музыка. Ясно: есть радио – должны быть и радиослушатели.

      Долгов нерешительно постучал костяшкой по фанере. Тишина гробовая. Если не считать радиопиликанья. Постучал сильнее, требовательнее.

      Глухо. Может, он необитаем, этот север дальний?

      – В конце концов, вымерли там, что ли?

      Долгов старался придать голосу требовательность, но вышло как-то просительно, едва ли не жалобно. Нет, так их не пробьешь. Он постучал еще, кашлянул и заговорил громко, решительно:

      – Гражданка, меня не интересует, замужем вы или нет! Почему не топите печку? Человек замерзает!

      “А если там мужик?”– мелькнуло.

      Послышались шаги. Где-то за окошком скрипнула дверь, раздался грубый, презрительный женский голос:

      – Это ты человек?! С утра накушался и буянит тут. Нет бутылки, гуляй!

      И хлопнула дверь. Вот это прием!

      – Да вы… вы что, гражданка?– опомнился Долгов.– Откройте, почему вы разговариваете через стенку? Мне, кроме телефона…

      – Русским языком сказано: бутылки нету!– с негодованием донеслось откуда-то из недр здания.– А будешь буянить, участкового вызову! Будет тебе теплая печка!

      – Нет, это же ни в какие ворота…– пробормотал обескураженный Долгов.

      Поразмыслив, он решил сдаваться:

      – Гражданка, мне на базу нужно позвонить, приедет ли машина! Они должны меня забрать!

      – Сказала тебе, алкаш: будешь буянить – заберут!

      Долгов плюнул в сердцах, отошел от окошка и, обиженно нахохлившись, снова сел на скамью.

      “Бешенная какая-то баба. Я еще на перроне почувствовал, что тут дурдомом пахнет.”

      Холод быстро подбирался к спине. Не давало покоя и оскорбленное самолюбие. Он поднялся с праведным желанием вышибить эту дурацкую фанеру. Подошел к кассе. Потоптался в нерешительности и плюнул в сердцах.

      Не то воспитание, прямо сказать ущербное воспитание…

      Раздраженно раздувая ноздри, поплелся наружу. Черт с ней, с печкой – телефон, нужен телефон. До поселка с рюкзаком идти далековато. Оставить рюкзак здесь, с этой ненормальной – дураков нет.

      “Ненормальная”