Развод по расчету. Маргарита Белозёрская

меня презрительным взглядом и отворачивается к окну. Кажется, сегодня он более спокоен.

      – Какого черта ты в таком виде? – продолжает истерить отец.

      Закатываю глаза, неуклюже падаю на стул.

      – Папуль, давай ближе к делу. – протягиваю безразлично. – Я так понимаю, что господин Волков не намерен продолжать сотрудничество?

      Волков оборачивается.

      – А есть другие предложения?

      – Вот видите, как я вовремя… – пожимаю плечами, улыбаясь при этом, и делаю глоток. – Я хочу вернуть свои акции тебе, отец. Не хочу иметь отношение к этому злополучному месту.

      – Мирослава, ты понимаешь, что ты несёшь?

      – А какая альтернатива? – бросаю нервно. – Тебе явно выгоднее потерять дочь, чем потерять крупного акционера.

      Многозначительно смотрю на Петра. Его, кажется, заинтересовало мое заявление.

      – Мирослава, – чеканит отец. – Ты ведешь себя неразумно!

      Усмехаюсь.

      Неразумно…

      Как же часто я слышала это слово в свой адрес.

      – Вы насильно выдали меня замуж, – бросаю, отпивая глоток. – Насильно развели. И то и то я одинаково не желала. Идите на хер, мне не нужна ваша сраная компания. Ваш союз всегда был вам важнее, чем собственные дети.

      Оставляю бутылку на стол.

      – Вы даже не удосужились ни разу подумать о том, каково нам с Владом, – горько усмехаюсь. – Это всё ваша вина. Вы виноваты в том, что сейчас он прикован к постели!

      Хватаю бутылку. Ярость окутывает меня с ног до головы.

      А ведь действительно!

      Я полгода мучила себя виной за аборт.

      Но главная проблема была в отцах. Мы с Владом изначально не должны были быть вместе. А нас свели, как собак на случку, угрожая потерей всего.

      – Из-за вас всё это началось, Пётр! – срываюсь на крик. – Вы пришли и заявили о выгодном слиянии. О нашей женитьбе! А ты, отец? Ты, как всегда, заботился только о бизнесе, даже не подумав о том, как мне будет тяжело в браке.

      Встаю с кресла, пошатываясь. Опираюсь на край стола руками.

      – Я ненавижу вас всех, – цежу сквозь зубы.

      Отец подлетает ко мне. Его лицо, полное ярости и презрения, расплывчато мелькает вблизи. Вижу, как он резко замахивается, чтобы ударить меня.

      Его рука, тяжелая и быстрая, летит ко мне. Успеваю лишь зажмуриться, ожидая удара. Но его нет.

      Открываю глаза.

      Передо мной стоит Пётр, его лицо лишено всякого выражения, кроме холодной решительности. Он сжимает отцовскую руку в тисках, словно сломанную ветку.

      – Игорь, – говорит Пётр, – ты перегибаешь палку. Это все-таки твоя дочь.

      Он отпускает руку отца и смотрит на меня.

      – Я принимаю ее решение. Если она вернёт тебе твою долю, то я согласен продолжить сотрудничество.

      Неуклюже кланяюсь, едва не свалившись на пол.

      – Готовьте документы, – выдавливаю, – подпишу, и разойдемся, как в море корабли.

      Бутылка Мартини, словно единственный верный спутник в этом безумии, повисает на моей руке. Выхожу из кабинета, даже не оглянувшись.

      В глазах