Развод по расчету. Маргарита Белозёрская

уставшей, замученной, на её лице – глубокая тревога.

      – Сейчас будет причитать, – смеётся Волков.

      Открываю дверь, опираясь на косяк. Мать входит, не дожидаясь приглашения.

      – Мира, что ты делаешь с собой?! – срывается на крик она.

      Глаза красные, волосы растрёпаны. Она выглядит так, будто и сама на грани нервного срыва.

      – Ничего, – бормочу я, пытаюсь улыбнуться, но у меня это плохо получается. – Просто отдыхаю.

      – Отдыхаешь?! – вскрикивает мама. – Ты уже месяц не выходишь из квартиры! Ты пьёшь непрерывно! Твой отец в ярости!

      Я криво усмехаюсь.

      – Папенька вспомнил, что у него была дочь?

      – Он переживает, Мира! Он любит тебя! Так же, как и я, – говорит мать, смягчая голос.

      Её руки ложатся мне на плечи.

      – Пожалуйста, остановись. Пожалуйста, дай нам тебе помочь.

      Её слова… Они пробиваются сквозь туман моего опьянения, добираются до меня. Я не хочу выходить из этого состояния. Мне будет ещё больнее переносить эту боль на трезвую.

      – Переживешь, сука, – рычит голос возле уха.

      Мама смотрит на меня с болью. В её глазах отражается моё собственное разрушение, и от этого становится ещё противнее. Пытаюсь вырваться из-под её рук, но она держит крепко.

      – Отпусти, – шепчу я, чувствуя, как слёзы подступают к горлу.

      – Нет, Мира, – качает головой мать. – Я не отпущу тебя. Не сейчас.

      Она притягивает меня к себе и обнимает. Крепко-крепко, словно боится, что я исчезну, растворюсь в воздухе. Я чувствую её тепло, её запах – запах дома, запах любви. И на мгновение мне становится легче. Но лишь на мгновение. Голос Влада всё ещё звучит в моей голове, отравляя каждый мой вдох, каждое моё движение.

      – Он здесь, – шепчу я, прижимаясь к матери. – Он повсюду.

      Мама вздрагивает, но не отпускает меня.

      – Кто здесь, Мира? – спрашивает она, её голос полон тревоги. – О ком ты говоришь?

      – Влад, – отвечаю я, и моё тело начинает трястись. – Он вернулся. Он мучает меня.

      Мать отстраняется от меня и смотрит мне в глаза. В её взгляде – смесь ужаса и сочувствия.

      – Мира, Влад в Германии, – говорит она, её голос дрожит. – Он не возвращался в Москву. Ты должна это понять.

      – Нет! – кричу я, отталкивая её от себя. – Он здесь! Я слышу его! Я вижу его!

      Я бегу в комнату, захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Слышу, как мать стучит в дверь, умоляет меня открыть. Но я не могу. Я боюсь. Боюсь её, боюсь себя, боюсь Влада.

      – Мира, открой дверь! – кричит мать. – Пожалуйста!

      – Уходи! – кричу я в ответ. – Оставь меня в покое!

      Слышу, как мать замолкает. А затем – как она уходит. Я остаюсь одна, в темноте, в окружении своих кошмаров.

      – Вот видишь, – шепчет голос возле уха. – Они не понимают. Только я понимаю тебя.

      Я закрываю глаза и вижу его. Влада. Он стоит в углу комнаты, улыбается мне своей фирменной, саркастической улыбкой.

      – Ты моя, Мирослава, – шепчет он. – Навсегда.

      Я