Всемирная история. Том 2. История Греции. Филипп-Поль де Сегюр

красноречия, он не хотел ни судей, ни трибуналов и приказал, чтобы споры граждан решались арбитрами.

      Несмотря на суровость своих указов против искусств, роскоши и чувственности, он хотел, чтобы спартанская молодежь была веселой, и с удивлением заметили, что самый строгий из всех законодателей был единственным, кто воздвиг алтарь смеху.

      Можно составить представление о поэзии, разрешенной в Спарте, по этой лакедемонской песне, которую сохранил для нас Плутарх и которую перевел Амио:

      ХОР СТАРИКОВ

      Мы были когда-то

      Молоды, храбры и смелы.

      ХОР МОЛОДЕЖИ

      Мы таковы сейчас,

      Готовы ко всему.

      ХОР ДЕТЕЙ

      И мы однажды будем такими,

      Превышая вас всех.

      Лакедемонские женщины, чьи нравы были столь же мужественны, как и у их мужей, видели свое самолюбие только в славе своих супругов и детей; они восхваляли их мужество, и те питали к ним величайшее уважение. Одна иностранка сказала жене Леонида: «Вы единственная женщина, которая командует мужчинами». На что царица Спарты ответила: «Мы единственные, кто рождает мужчин».

      Мать, чтобы утешить своего сына, который из-за ранения стал хромым, сказала ему: «Каждый твой шаг будет напоминать тебе о твоей доблести».

      Безбрачие презиралось. Один молодой спартанец, отказываясь встать перед знаменитым капитаном, который не был женат, сказал ему: «У тебя нет детей, которые могли бы однажды оказать мне такую честь».

      Уважение к старости было обязанностью; однажды даже в афинском театре послы Лакедемона уступили свои места старику, который не мог найти места среди своих соотечественников.

      Любовь к общественному благу была добродетелью, которая более всего отличала лакедемонян: один из них, по имени Педарет, не будучи избранным в число трехсот членов совета республики, выразил радость, что Спарта нашла триста граждан, которые лучше него.

      Их молитвы были кратки, как и их речи; они просили богов лишь о том, чтобы те благоволили добродетельным людям. Сократ предпочитал эту молитву богатым дарам и пышным церемониям Аттики.

      Этот воинственный народ желал, чтобы все статуи божеств в их стране были вооружены, даже статуя Венеры. Однако эти бесстрашные граждане знали страх; это был страх перед законами.

      В Спарте был храм, посвященный страху: его построили рядом с местом, где собирались эфоры. Лакедемоняне, как и Плутарх, считали, что гражданин, который больше всего боится законов, меньше всего боится врага: он говорил, что страх перед осуждением устраняет страх смерти.

      ПЕРВЫЕ ВОЙНЫ СПАРТЫ

      Вскоре после смерти Ликурга лакедемоняне, во время правления Феопомпа, начали войну с аргивянами, которые оспаривали у них владение небольшой страной под названием Фирея. Оба народа, желая сберечь кровь своих сограждан, выбрали с каждой стороны по триста чемпионов, чтобы решить этот спор: почти все они погибли в бою; остались только двое аргивян