Расколотое сознание. Энн Княгинина

Нет поесть чего? С утра голодный.

      – Точно, ты же не ешь в столовой.

      Тая поднимает девчонок.

      – Пороемся на кухне Майка.

      – Эй, вы чё?

      – Сам готовить будешь?

      – Вся кухня ваша.

      Хохоча, они уходят. Майк принимает расслабленную позу.

      – Поговорим без баб. Пол сказал, что ты человек правил.

      – Давайте сразу, кто что ещё обо мне сказал.

      Марк поднимает руку.

      – Я сообщил им, что ты внимательно слушаешь преподавателей на парах.

      Пусть после такого меня не спрашивают, почему я держу информацию о себе в тайне.

      – Так вот, наши планы на эту ночь.

      Я закрываю глаза. Я готов уснуть здесь и сейчас.

      – Ночь?

      – Не притворяйся, что спишь.

      – Я не сплю.

      – Мы выпьем, сыграем в бутылочку и свалим на улицу.

      Мои глаза мигом распахиваются.

      – В бутылочку? Целоваться?

      Майк, прижав подбородок к ключице, смеётся. Пол улыбается. Улыбка фальшивая, ради приличия.

      – Мы играем по-другому…

      – В бутылочку? – выглядывает Тая.

      – Подслушивать нехорошо!

      – А ты не слушай, что я говорю.

      – Женщины, жрать готовьте, – рявкает Марк.

      Они такие громкие и активные. Ночь, а бодры, как днём. Я-то не они, и мне бы обратно в панцирь отчуждённости. Интересно, когда я смогу сесть за то пианино в гостиной.

      Я устал от концертов, но не в силах противостоять влечению.

      – Можно пойти спать? – показываю на выход из зала.

      Их кислые лица говорят больше, чем слова. Вздохнув, я решаю перетерпеть эту ночь, а завтра вернуться домой, в свою кровать.

      Чертовски не хочется ни туда ни сюда.

      Найти бы новое место – своё – там и жить

      Начну копить на съёмную квартиру, заниматься спортом, и продолжу учиться водить.

      Стану лучше, чем я есть.

      – Понял.

      Прислоняюсь к спинке дивана.

      – Пивасик бахнешь, полегчает.

      Марк одним движением руки открывает бутылку. Пена поднимается к горлышку и опадает. Кислый запах блевотины.

      Бутылка возвращается ко мне. Не отмажешься, придётся пить.

      Первый глоток вызывает жжение в горле. Ноздри раздуваются от неприятного запаха.

      Какое говно. Не таким я представлял себе алкоголь.

      – Ну и что у вас за бутылочка?

      Если не копаться в себе, то с этими людьми мне неплохо. Я разговариваю, не молчу и наблюдаю за окружающими. Это прогресс, не иначе.

      – На кого горлышко показывает, тот рассказывает о себе что-то постыдное, – опять Тая выглянула с кухни, и смеётся над свирепым выражением лица Майка.

      – Жрать где?

      У Марка всё об одном. Он в колледже только и делает, что жуёт, а сам высокий, тонкий, как богомол. Худее меня будет.

      Я терплю голод. Делаю ещё глоток пива, и реакция как на первый.

      Живот крутит от алкоголя без грамма еды в желудке.

      Дискомфорт – именно это слово половину моей жизни идет за мной, наступает на пятки. Но я всё равно не привык к