Расколотое сознание. Энн Княгинина

ни копейки не получил.

      Я забираю конверт и прячу его во внутренний карман пиджака.

      Отодвигаю защёлку и открываю дверь. На пороге стоят взволнованные родители.

      – Тебя ругали? Плохо сыграл?

      Отец оборачивается на маму:

      – Если это правда, мы здесь всё разнесём. Наш сын идеален!

      – Успокойтесь, я забрал свои деньги.

      У обоих открываются рты. Такую реакцию я и ожидал.

      – А, да? Хорошо. Дома нам отдашь, чтобы случайно не потратить? – спрашивает она, но это скорее утверждение и требование.

      – Я их потрачу. Случайно, – язвительно отвечаю я.

      – На что же, Артурчик?

      Женщина выходит из кабинета, улыбается моим родителям. Те ей в ответ. Она проходит мимо и улыбки с родительских лиц сползают.

      – Да на что захочу. Папа говорит я идеален, и за свою превосходную игру я куплю всё, что моей музыкальной душе угодно.

      Раньше я спорил с родными, но не выходил из этих споров победителем. Моя мама сразу начинала жаловаться на здоровье. Но если я и сейчас проиграю, то всё равно сделаю по-своему.

      А подучившись, перестану даже оправдываться.

      Мой смартфон у родителей, поэтому к Полу иду без предупреждения. Прошло уже два дня с тех пор, как его избили, и я надеюсь, что с ним всё в порядке. Я хочу пригласить его прогуляться по магазинам.

      Как-то не задумывался о жизни Пола и месте рядом со мной. И моём месте – рядом с ним. Общались и общались. Другом назвать мог, и достаточно этому бренному миру.

      Он о себе многое рассказывал, а я о себе, кроме как о музыкальной карьере – ничего.

      Я звоню в дверной звонок и разглядываю круглую ручку. Кто-то, возможно, наблюдает за мной из этой квартиры или из соседней, но я не узнаю о слежке. И это не про дверной глазок – это про гниль в человеческих сердцах – ты упал, а тебя сняли на камеру. Ты упал, и об этом расскажут все. Все будут знать, как ты упал. А ты уже и забудешь о том случае.

      После концертов на меня накатывает волна злости. Цунами смывает внутреннее спокойствие, а лицо по-прежнему парня неженки и слабака – да и душа тоже.

      А вот после поездок на машине я, наоборот, делаю то, чего раньше избегал, – улыбаюсь и смеюсь.

      Противоположные друг другу занятия с абсолютно разными эмоциями.

      Дверь распахивается, и на пороге появляется мама Пола в тунике до колен.

      – Кто его избил, сейчас же отвечай! – вопит она на весь подъезд, разгоняя мои негативные мысли по углам.

      – Здравствуйте, – бормочу я.

      Не прикольно, когда на тебя орут.

      – А он не сказал?

      – Он сказал, что упал! Я дура, я похожа на дуру?

      – Да вы что, нет конечно.

      Давай, скажи ей правду: от ваших воплей звенит в ушах. Если так орать все соседи будут знать о вашей жизни. Ваш сын не рассказывает, потому что он взрослый, и сам разберётся.

      Нажми на газ, Артур.

      – Не кричите, пожалуйста. Голова болит. Позовёте Пола?

      Сцепление выжал.

      – Голова болит? – она так ошеломлена, что облокачивается о дверной косяк.

      – Болит, потому что вы кричите.