Расколотое сознание. Энн Княгинина

перенести гонку с двух месяцев на полгода?

      – Трогайся давай.

      Ноги трясутся, соскальзывают с педалей. Проехав немного, машина глохнет. Руки сжимают руль до побелевших костяшек.

      Никак. Не поехать. Мотор рычит, и я паникую, бросая все педали сразу. Машина дёргается и замирает.

      Поглядываю на часы. Через час мне нужно быть в концертном зале и готовиться к выступлению.

      Майк молча ждёт, когда я сделаю что-нибудь полезное и перестану ломать машину.

      Проезжаю немного вперёд. Концентрация на всём и сразу. Мне не воткнуть вторую передачу: рычаг щёлкает, но не сдвигается. Майк помогает вставить рычаг в нужную позицию.

      Ощущение, что несусь по дороге, но на деле ползу как улитка.

      Поворачиваю руль. Не чувствую габариты машины, магнитом тянет на встречную полосу и к деревьям.

      – А если нас ДПС увидят?

      – Арестуют.

      Машина дёргается вперёд, рычит. Ноги не могут совладать с педалями. Майк ни слова не говорит. Подсказал бы, что делать, но сидит довольный, жвачку жуёт.

      Дорога гладкая. Я сосредоточенно смотрю на спидометр. Майк не говорил, как тормозить. А стрелка спидометра всё выше. Когда пора менять передачу, отпускаю газ, выжимаю сцепление, – я понял этот прикол – каждые двадцать километров в час.

      Майк регулирует передачи за меня, следит за моими ногами. Убираю ногу со сцепления, давлю на газ.

      Вот оно знакомое чувство свободы. Пальцы на руле немеют.

      Быстро едем. Шестьдесят километров в час, шестьдесят пять.

      Это как игра на пианино, но не руками, а ногами.

      – Притормаживай. Жми педаль посередине, легонько. Пацан, слышишь?

      Слышу, но узел в солнечном сплетении развязывается, освобождает. Легче дышать становится. Охренеть, как круто, и как страшно.

      – Тормози я сказал, – рявкает Майк, перехватывая руль перед поворотом, – Ты чё, придурок? Жми на сцепление, и сразу тормоз! Да хотя бы тормоз жми!

      Крик Майка действует на меня отрезвляюще. Давлю на тормоз.

      Тормозной путь долгий, шины скрипят по асфальту. Нас кидает в сторону. Майк почти лежит на мне, пытаясь выровнять машину, вцепившись в руль. Он переключает передачи ниже и ниже, пока рычаг не оказывается на нейтралке.

      Тачка остановлена. Майк разъярён.

      Даёт мне подзатыльник, теперь в голове неприятный звон.

      – Газовать нормально не умеешь, тормозить вообще херня у тебя выходит, и куда-то ещё гонишь! Ты чё?!

      Адреналин отпускает – он дарит крылья, а потом разрубает их напополам. А взлететь-то хочется ещё.

      – Попутал, извини, пожалуйста.

      Глубокий вдох делает.

      – Задолбал извиняться, задолбал со своим пожалуйста!

      Он выскакивает из машины, выплёвывает жвачку. Хлопает дверью, ударяет ладонью по крыше.

      Выхожу тоже. Слышу, как Майк матерится.

      – Я сидеть из-за такого, как ты, не собираюсь. Учись как лошара, а ни как будто всё уже умеешь. Или сдохнуть готов. Ты понял?

      – Как не понять…

      – Вали на свой концерт пешком, придурочный.

      Пешком