Сочувствую, что вы так чувствуете. Ребекка Уэйт

что именно ей нравится и не нравится в игрушках, составляя крупными, неровными буквами списки в отведенной для этого записной книжке. Отец называет Ханну, изобретательную и смекалистую, «мечтательницей», чьи мысли «не укладываются в привычные рамки». Она даже берет записную книжку с собой в школу и спрашивает одноклассников про любимые игрушки, настырно заставляя их растолковывать чересчур общие ответы.

      – Я помогаю папе строить карьеру, – объясняет им Ханна, – он восходящая звезда закупок в индустрии игрушек.

      Она показывает записную книжку отцу, а тот смеется: вот бы все в его отделе относились к работе с ее пылом.

      – Он молодец, – говорит мать однажды в воскресенье после того, как Ханна ответила на вопросы отца, – что придумал для вас эту игру.

      Ханна пристально смотрит на мать. Ей уже в который раз хочется, чтобы это отец сидел дома, а не мать. Он любит ее, Ханну, намного больше, чем мать. Почему мать не отправляют на неделю в Гонконг? Пускай бы поучила жителей Гонконга сдерживать собственные чувства.

      Чувства матери, даже когда их сдерживают, – штука жутковатая. Однажды, например, они забывают про День матери. Ханне и Элис на тот момент шесть, а Майклу десять. Обычно о празднике им напоминает отец, и он же водит их покупать открытку и подарок, но в этом году он в отъезде и, похоже, это вылетело у него из головы. Сперва дети не понимают, почему за завтраком мать не желает с ними разговаривать, почему она с грохотом ставит на стол бутылку молока и забирает у них тарелки, хотя они еще не доели. Даже когда мать, сославшись на головную боль, уходит к себе в комнату, они так и не догадываются, чем провинились. Конечно, они чувствуют: что-то не так. Спустя некоторое время Ханна и Элис робко стучатся к матери и спрашивают, не принести ли ей чего-нибудь. Но она прогоняет их:

      – Мне хоть секунду покоя дадут? Неужели я и этого не заслужила?

      Ближе к обеду они боятся ее беспокоить, и Майкл делает всем бутерброды с вареньем. Они едят на кухне стоя – Ханне все это кажется странноватым, – а после тщательно убирают за собой. Потом они усаживаются в гостиной смотреть телевизор и даже не спорят, какой канал выбрать. Как правило, им не разрешается сидеть перед телевизором днем, – днем им полагается дышать свежим воздухом, или кататься на велосипеде, или играть с матерью в настольные игры, или читать. Но сегодня они слишком встревожены, чтобы наслаждаться этим занятием. Они убавляют звук и перешептываются, как бывает, когда кто-то из родственников умер. По дому дети ходят на цыпочках, а двери закрывают бесшумно.

      – Она просто заболела, – говорит Майкл, – к вечеру выздоровеет.

      – А вдруг нет? – сомневается Элис. – Чем тогда ужинать будем?

      – Я что-нибудь придумаю, – обещает Майкл, и при мысли, что им снова придется жевать хлеб с вареньем, Ханна вздыхает.

      Тем не менее вечером мать воскресает и, несмотря на все их попытки вести себя тихо и помогать ей, взрывается.

      – Неужто