Хозяйка расцветающего поместья. Наталья Шнейдер

завтра в театр, то вряд ли я обойдусь своей обычной гулькой на затылке. – И еще все научные, которые можно купить, не заказывая специально.

      Аглая озадаченно уставилась на меня.

      – Прошу прощения, Анастасия Павловна?

      – Что тебе непонятно? Все, что связано с наукой и техникой. Журналы по врачебному делу… – Это прежде всего. – …аптекарству, химии и физике, садоводству… Все, что найдется. Да, еще литературные.

      Вряд ли в светской болтовне кого-то заинтересуют физические явления или химические опыты. А литература – тема неисчерпаемая, но для этого мне надо получить хоть какое-то представление о местных пушкиных и жуковских.

      Кажется, попроси я у экономки динамит – к слову, а существует ли он здесь? – она изумилась бы меньше.

      – За таким девку не пошлешь, они все неграмотные. Нужно Алексея просить, а он только барину подчиняется.

      – Значит, попрошу.

      Дворецкий выслушал меня с таким ошалелым видом, будто перед ним вдруг появился Мотя, внезапно обретший дар речи.

      – Это надо у барина дозволения спросить.

      Я что, не могу без дозволения мужа купить свежую прессу? Прежде чем я успела спросить это вслух, Алексей добавил:

      – Чтобы он меня отпустил или с каким делом в город послал. Васька пока ему не сможет так услужить, как надо. А у барина гость.

      Когда успели гости явиться? Вроде совсем недолго я с Аглаей разговаривала.

      – Заперлись в кабинете и велели не беспокоить по пустякам.

      – Чаю ты им принести можешь? А заодно записку передать?

      Дворецкий помялся.

      – Крашенинников у них. Значит, считают. Собью, барин ругаться будет, дескать, сбил со счета, балбес такой. Простите, барыня, не осмелюсь я.

      Я поколебалась. На самом деле не горели мне эти журналы, найду чем заняться. С другой стороны – чего время терять?

      – А меня пускать он тоже запретил? – на всякий случай уточнила я.

      Видно было, что Алексея так и подмывало согласиться – дескать, барыню пускать особенно запретил. Но барыня-то может мужу и скандал закатить, и кто тогда крайним будет? Похоже, он решил, что будет крайним в любом случае, потому что жалобно протянул:

      – Сказал не беспокоить…

      Если я хоть что-то понимаю в напряженном умственном труде, то кофе ему не помеха. А заодно можно и записочку передать, чтобы при госте глупых вопросов не задавать.

      А то, может, мне съездить? «Считать» в этом мире не то, что в нашем, калькуляторов-то еще не придумали. Не знаю, что мешает купцу самому этим заняться, да и неважно это, главное, что затянется надолго.

      Так ничего и не решив, я отправилась в спальню за кофе, а потом на кухню. Пока я варила кофе, Дарья то и дело недовольно поглядывала на меня, я старательно делала вид, будто не замечаю этого. Не я нанимала кухарку, не мне и увольнять, как бы ни хотелось.

      Я поставила на поднос кофейник и чашечки. Подумав, добавила графин с холодной водой и пару стаканов: что бы они там ни считали, наверняка обсуждают, а от говорильни хочется