Хозяйка расцветающего поместья. Наталья Шнейдер

каталог всего, что производится…

      – И веществ, используемых в производстве, – вставила я.

      Муж изумленно приподнял бровь.

      – Хорошо. Я помню про охлоренную известь и квасцы, но, возможно, ты найдешь что-то еще интересное для себя. А пока развлекись у модистки, в шляпной лавке и куда ты еще соберешься. Скажешь, чтобы, как всегда, записывали на мой счет.

      Я не стала говорить, что к модистке загляну в последнюю очередь. Смиренно выслушала все наставления, поцеловала мужа перед его отъездом, чем, кажется, невероятно его удивила, и отправилась собираться.

      Капор на импровизированные «бигуди» налез с трудом – все же предполагалось, что он будет надеваться на относительно гладкую прическу с пучком на затылке и, что хуже того, с локонами, выпущенными на лбу, так что часть чепца и волос торчала спереди. Само по себе вроде бы ерунда, но волосы все еще были влажными, и разъезжать в таком виде по холоду явно не стоило. Поэтому я достала палантины, которые сложила мне Марья – невесомые, из кашемира с ярким принтом, – и намотала тюрбан. В конце концов, если носят шелковые, то чего бы и шерстяному не быть?

      Герасим к моему появлению подготовил выезд – открытую коляску. Когда я подошла к ней, спросил:

      – Кто с вами поедет, барыня?

      – Никто, – пожала плечами я.

      – Прощения прошу, Настасья Пална, но одну я вас не повезу. Чтобы потом каждая собака брехала, будто княгиня разъезжала в одиночку в открытой коляске, точно какая-то прости господи. И без того барину стыда хватило.

      Он напрягся, ожидая крика, а то и пощечины, но я так оторопела, что только и смогла сказать:

      – Но муж мне сам предложил…

      – Он же не думал, что вы одна поедете. Ладно бы в карете, но в карете вы в театру вечером направитесь, отмыть и просушить не успеем, так что пусть пока стоит чистая.

      – А с кем я, по-твоему, должна ехать? – продолжала изумляться я. – Ни родственниц, ни приживалок.

      – Это уже не мое дело, барыня, что старая княгиня в деревню удалилась от суеты городской. – Судя по интонации, он явно повторил чьи-то слова, может, и той самой «старой княгини».

      Вот, значит, почему Настенька «не смогла» промотать состояние мужа: когда свекровь ездит рядом, точно цербер… впрочем, может, она и не цербер, а милейшая женщина, откуда мне знать. В любом случае с тратами особо не развернешься.

      – Пошлите письмецо, может, кто из городских барынь согласится. Я отвезу.

      Писать неизвестным мне «городским барыням» и ждать, когда они соберутся и приедут – если вообще захотят! – не хотелось. Как и ругаться с кучером, который беспокоился о репутации – пусть не моей, но барина.

      – Дуня сойдет в качестве компаньонки?

      Герасим почесал в затылке, обдумывая незнакомое слово.

      – С Дуней можно. Главное, чтобы не одной.

      Пришлось кликнуть горничную. Наконец мы обе устроились в коляске.

      Герасим