Хозяйка расцветающего поместья. Наталья Шнейдер

иголки, стальные приколки!

      – Пальто и жилеты, сапоги и жакеты! Торгую, не спешу, двигай к нашему шалашу!

      – Сбитень горячий, медовый!

      – Стригу-брею!

      Между торговых палаток расхаживали торговцы «на разнос», и в их коробах я видела не только съестное, но и отрезы тканей, обувь, платки.

      Я вертела головой по сторонам почище Дуни, которая нет-нет да вспоминала, что горничная знатной дамы, и на несколько мгновений замирала. Но любопытство брало свое, и она снова начинала вертеться, едва ли не подпрыгивая от нетерпения.

      Правда, как следует разглядеть базар не удалось: Герасим придержал лошадь ровно настолько, чтобы не снести кого-нибудь из снующих прохожих, но останавливаться не собирался.

      – Наверное, в красные ряды везет, – предположила Дуня.

      – Разве ты была здесь? – удивилась я. Девушка сама говорила, что никогда никуда не уезжала из своей деревни.

      – Нет. Дядька сказывал. Он каждую зиму в город нанимается, а как возвращается, рассказывает, что в мире делается. Я люблю его байки слушать. Здесь вот простой люд. Вон там, – она указала на видневшиеся впереди деревянные постройки, – красные ряды, это для чистой публики, кому толкотня да запахи не нравятся…

      Запах и в самом деле даже ветер не мог сдуть. Можно хоть с закрытыми глазами понять – вот мы проезжаем мясные ряды, а вот ароматы рядов булочных, вот запахло кожей, а то защекочет нос пряный запах петрушки и лука, похоже, из теплиц.

      – Аглая с Дарьей только в красные ряды ходят. Говорят, торговцы у них уже проверенные, товар свежий, и обманывают в меру, – продолжала Дуня. – А вот в этих гаре… ле…

      – Галереях, – подсказала я, проследив за ее взглядом.

      – Да, в этих хоромах каменных товары деликатные, дорогие. Дядька так сказывал, сам он туда не совался, все равно бы не пустили.

      По спине Герасима было видно, что ему очень хочется прокомментировать наш разговор, но приличия не позволяют. Чтобы дать ему возможность заговорить – и заодно удовлетворить свое любопытство, – я спросила:

      – Расскажи: куда ты нас везешь?

      Красные ряды мы почти миновали, и а лошадка продолжала мерно перебирать ногами.

      – На ленивый торжок поедем. Там вещи, полезные в хозяйстве, гуртом продают. Барин сказывал, вам много чего надобно.

      – Спасибо, – кивнула я. – Может, что-то посоветуешь?

      Теперь спина кучера выразила удивление.

      – Разве гоже мне барыне советовать?

      – Ты же уже посоветовал Дуняшу взять. И я тебе за это благодарна: не дал мне себя и мужа опозорить по забывчивости. Может, еще чего подскажешь.

      Герасим потянулся почесать в затылке.

      – Куда прешь, раз-з-зява! – Он снова перехватил вожжи. – Простите, Настасья Пална. Ежели меня послушать хотите, так одно могу сказать: торгуйтесь и за всем внимательно следите. У них, у торгашей, только меж собой слово честное, а нашего брата,