Сахаров. «Кефир надо греть». История любви, рассказанная Еленой Боннэр Юрию Росту. Юрий Рост

проблемы разоружения, экологической безопасности, народонаселения. У меня более примитивные представления были. Не было бы зэков и посылок, и уже хорошо. Понимаешь? Как раз этого там почти не было. Поэтому я прочла как обязательный самиздат, но никакого восторга и никаких «ох» не испытала. Вот все мое представление о Сахарове.

      ЮР Образ его строили?

      ЕБ Насчет образа. У меня в то время был единственный знакомый академик, это Иосиф Шкловский, дальний мой родственник.

      ЮР Это тот, который космосом занимался?

      ЕБ Да, или, вернее, даже свойственник, долгая история. Но я была с ним хорошо знакома и других академиков не знала. Единственно, что я знала просто заранее, что Сахаров явно не похож на Иосифа. На этого хохмача, трепача и бабника – вот в этом я была уверена. Хотя Иосиф при этих трех качествах был очень талантливый и очень обаятельный человек. Ты его знаешь?

      ЮР Да, я его знал, конечно.

      ЕБ Так что никакого облика, который я приписала бы Сахарову, у меня не было. Когда я его увидела, он тоже на меня особого впечатления не произвел. А главное, он сразу произвел некое отталкивающее действие вот этим холодным кефиром или там холодным молоком. Понимаешь, вот в этой среде (я не первый раз была около суда) всегда создавался пусть временный, но такой свой микрокосмос. А Сахаров как бы исключался из него. Этот микрокосмос включал и общий кефир или еще что-то там, понятно тебе? Он не входил в это.

      А на следующий день звонит Виля, Пименова жена.

      ЮР То есть никаких контактов в этот раз вообще не было, просто вы взяли бумаги и ушли?

      ЕБ Да. Мы не хотели брать с собой все, за нами ГБ следил. Считали, Сахаров надежнее. И Виля говорит, что ей не дают свидания, пока она не вернет все документы, часть документов есть у нас, а часть у Сахарова. Я звоню Валерию и говорю, что вот, такая вещь. Надо к нему поехать, а у меня кончается обеденный перерыв, у меня лекция должна быть, здесь сидит наш и Пименова друг Володя Козаровецкий17. Он говорит: я к Сахарову не поеду, я боюсь. Тут Таня пришла из института, я говорю: ну хорошо, Таня с тобой поедет. А Валерий звонит Сахарову и говорит, кто к нему поедет. Сахаров спрашивает, как он их узнает. И Валерий говорит ему: а вот придет девочка, вы ее сразу узнаете, она очень похожа на свою маму.

      ЮР Это про Таню?

      ЕБ Да. Я тогда Валерию говорю – а что это ты Сахарову сказал? Откуда он знает ее маму? А он меня спрашивал про вас.

      ЮР То есть вот это мимолетное свидание привлекло его внимание?

      ЕБ Да, привлекло его внимание, и он у Валерия про меня спрашивал. И действительно, Таня поехала с Володей Козаровецким к Сахарову, взяла эту папку, а уже Володька отвез ее в Калугу. Мы еще собрали какие-то вещи, так как не знали, будут ли еще свидания, а осень была, октябрь: шарф, свитер, ну, что было в доме, дали это все Володе. И он туда укатил.

      Но до этого там, в Калуге был такой момент. Наташа, которую ты знаешь, Наталья Викторовна18, жила там все три дня суда. Наташа жила в той гостинице, где Сахаров однажды ночевал. И вот она увидела, что он сидит в одиночку в ресторане, пьет

17

Козаровецкий Владимир Абович (р. 1936) – друг семьи Е.Г. Боннэр, критик, прозаик, переводчик, издатель.

18

Гессе Наталья Викторовна (1914–1998) – детская писательница, в годы войны – журналист армейской и дивизионной газет, после войны – литературный редактор, корректор и переводчик; близкий друг Е.Г. Боннэр, в 1984 эмигрировала.