Тайна заброшенного монастыря. Андрей Гордеев

с её братом и сыном, ринулась группа вооруженных всадников во главе с этим страшным военным, бывшим только что у неё. Она охнула, опустилась на лавку и завыла диким голосом, прикусив нижнюю губу и раскачиваясь из стороны в сторону.

      Небо заволокло тучами. Деревню накрыл мягкий снегопад.

      10.

      Вислоухая, крепкая лошадка, часто моргая от падавших на ресницы белых хлопьев, неторопливо тянула розвальни. В санях полулежал Семён. Рядом с ним держал вожжи его племянник Гриша, то и дело покрикивая на лошадь:

      – Шевелись, окаянная! Поддай жару! Не кормили тебя сегодня, что ли?

      Лазарев с теплотой в душе поглядывал на племянника. «Вот ведь как вырос сорванец! Мужик! Давно ли его на коленке качал? Есть теперь хозяин в доме у Клавдии», – с удовлетворением думал он.

      – Не загони лошадь-то, – притворно рассердился он на Гришу.

      – Да я так, дядя Семён, – улыбнулся подросток. – Для порядка! И чтоб скучно не было ни мне, ни лошади. Лошадь-то любит человеческую речь слушать. А то как! Я всегда с лошадкой разговариваю, когда еду. Она всё понимает. Молчит только.

      Позади раздувала ноздри и бойко фыркала лошадь, запряженная в зимнюю бричку. В бричке дремал иерей Мифодий. В бок священнику упирался Баженов, который периодически оглядывался назад и прислушивался к тишине, царящей в обступающем дорогу лесе. Впереди показались длинные сани-дровни. Прокопий насторожился и встряхнул вожжами, заставив лошадь бежать быстрее. Он поравнялся с розвальнями Семена, думая их перегнать, и замахал напарнику рукой, указывая прижаться к обочине и остановиться. Гриша, также увидевший идущие навстречу сани, крикнул:

      – Не бойтесь, дядя Прокопий! Это обоз из Погоста! С товаром в Петрозаводск едут. Они, почитай, в это время всегда ездют.

      Баженов осадил лошадь и снова пристроился за розвальнями Семена, но на всякий случай ощупал гранату «лимонку» в кармане и приготовил наган. Вскоре посланники протоиерея действительно стали разъезжаться с обозом в восемь груженых дровней. Сидевшие в них мужики, проезжая мимо, здоровались, кивая головой. Гриша также с почтением кивал и приветствовал каждого возчика по имени. Когда обоз остался позади, Гриша довольно крикнул Прокопию:

      – Я же говорил! Наши мужики. Погостовские! Я когда лес с монахами возил, часто их видел. А у некоторых гостил иногда, чайку пил по пути на станцию.

      Через некоторое время Гриша привстал в санях, обернулся и снова обратился к Баженову:

      – Дядя Прокопий! За тем пригорком, – подросток указал рукой вперед, – поворот к пустыни Яшезерской будет.

      Баженов кивнул в ответ и толкнул в бок священника:

      – Отец Мифодий! Сейчас поворот будет на монастырь.

      Иерей открыл глаза и сладко зевнул:

      – Слава Богу, часть пути одолели! – И беспокойно добавил: – Была бы дорога не занесена.

      Прокопий и сам волновался. Идущие впереди розвальни с ходу свернули влево от дороги, пробили небольшой слой снега и, не напрягаясь, прокатили несколько метров и