Пока не видит Пес. 1. Круг тварей 2. Круг ведьм. Ноэми Норд

слить память двух страданий,

      даря пустоте вселенной, пять новых радостей,

      пять органов чувств, осязающих земную твердь…»

      Издавна известные маги пытались создать существо искусственной природы. Считалось, что неестественному свойственно неестественное, а именно неестественное – есть бессмертие и идеальный минерал.

      Алессандрио, как любой художник, был знаком с азами алхимии. Без королевы наук не добудешь ультрамарина. Ухищрения с позолотой тоже на грани чудес.

      Более всех из художников в алхимии преуспел великий Леонардо. Известны его удачи в создании гомункулусов.

      Художника преследовала святая конгрегация. Приходилось работать тайно. Лишь избранные могли порадоваться удачам. Наброски Леонардо и его учеников запечатлели созданных тварей.

      Эскиз «Леды» намекают о пяти младенцах, вылупившихся из яиц. Сколь долго прожили детеныши у Леонардо – неизвестно. Но «Леда» – подсказка. Яйца для гомункулов должны быть именно гусиные. Ни в коем случае не индюшачьи. И тем более не куриные.

      Некоторые рисунки Термигона повторяли сюжет Леонардо да Винчи. Они совпадали в главном, потому что художнику сюжет «Леды» подсказал ни кто иной, а Термигон. А Термигону – кто-то более осведомленный и причастный к древней волшбе.

      «Сделай то, к чему стремится каждая тварь: соединив две половинки чувств, сотвори новое существо

      И назови его гомункулом.

      И напои своей кровью.

      И будет оно принадлежать лишь тебе, и будет тебе одному служить, и за тебя умрет.

      И станет он человеком, созданным искусственным путем.

      Но с растоптанным достоинством родиться таким, как все».

      Тайна двухсотлетнего манускрипта обрадовала художника более, чем найденное золото, которым он тут же расплатился с прижимистым хозяином, продлив аренду на год вперед.

      3. Магдалина, танцующая под дождем

      У толстяка Мазини челюсть отвисла, когда постоялец швырнул на стол увесистый кошелек.

      В последнее время Алессандрио не ладил с хозяином. И дело было не только в долгах. Жена бакалейщика, молодая и быстроглазая Паола, слишком часто попадалась на глаза молодому постояльцу. Он заставал их вместе и на заднем дворе, и в лавке, и даже в конюшне.

      – Двор тесен, – смеясь, объясняла жена.

      То, что не заметил муж, подсказали услужливые товарки, и Мазини пришлось заточить рога.

      – Убирайся к чертям! – прорычал он обнаглевшему жильцу. – Прижился, нищеброд, под крылышком моей супруги? Знай, что я не подаю убогим и дверь от францисканцев запираю на три замка! Прочь, не позорь мой бизнес! И не ползай глазами по заду ненаглядной моей женушки! Она добрая, да! Но доброта ее, как песок в часах, переполняя бедра, опустошает мозги. Люди правду говорят: не впускай в овчарню волка – ягнят уведет! Не заплатишь долг – съедешь!

      – Съехать просто, – ласкаясь, уговаривала мужа Паола.– Да только вместе с постояльцем съедут и долги. А паталь сейчас