Пять женщин, предавшихся любви. Ихара Сайкаку

не спеша, с таким видом, словно все эти поля принадлежат им.

      Но вот сбежались люди. С барабанным боем явились скоморохи. Они всегда ищут, где веселятся, и исполняют танцы в львиных масках. Все обступили их, женщины – они охотницы до развлечений – не помня себя рвались посмотреть, отталкивая друг друга, и не могли оторваться. И скоморохи в свою очередь не покидали облюбованного места и показывали все штуки, какие умели.

      О-Нацу не смотрела на представление и оставалась одна за занавеской. Она сделала вид, что ей не по себе, – зубы болят, кое-как подложила рукава своего кимоно в изголовье, пояс оставила незавязанным и, укрывшись за грудой в беспорядке наваленной одежды, притворно захрапела. Неприятная это была картина. Так уж умеют эти городские женщины в нужный момент позаботиться обо всем до мелочей, и в ловкости их тут не превзойдешь.

      Заметив, что О-Нацу осталась одна, Сэйдзюро проскользнул к ней боковой тропинкой между густыми соснами, и О-Нацу поманила его. Прическа ее была в беспорядке, но им было не до того. Они не произнесли ни слова, сжали друг другу руки и забыли обо всем на свете. Лишь сердца у обоих трепетали от радости.

      Одного они боялись: не застала бы их невестка. Поэтому они не отрывали глаз от щели в занавеске, а о том, что позади, ничуть не беспокоились. Когда же, поднявшись, оглянулись – там стоит дровосек и с наслаждением смотрит, сбросив на землю вязанку и сжимая в руках свой нож, и на лице у него словно написано: «Ай-яй-яй, вот так штука!»

      Всегда так бывает в подобных делах: голову спрячешь, а хвост вылезет.

      Скоморохи, увидев, что Сэйдзюро вышел из-за занавески, прервали представление на самом интересном месте, и зрители были весьма разочарованы: ведь оставалось еще многое. Но горы уже покрылись густым туманом, и солнце склонилось к западу, поэтому все возвратились в Химэдзи.

      И казалось ли это только, что походка О-Нацу стала какой-то плавной?

      Сэйдзюро, следуя позади всех, сказал скоморохам: «Благодарю, благодарю за сегодняшнее!» Право, услышав его, даже самый мудрый из богов не догадался бы, что празднество было ненастоящее, что все это – одна лишь уловка для отвода глаз. Где же тут проведать об истине невестке, которая дальше своего носа ничего не видела!

      Скороход, оставивший в гостинице свой ящик с письмами

      Поскольку корабль их, если так можно выразиться, уже отплыл от берега, Сэйдзюро решил выкрасть О-Нацу и бежать с нею в Камигату; поэтому он торопился, чтобы до захода солнца захватить лодку, уходящую из Сикамацу. Пусть даже суждено им долгие дни терпеть нужду, вдвоем как-нибудь проживут – так они решили. Не теряя времени, переоделись и в пустой хибарке на побережье стали ждать лодку.

      В путешествие каждый отправляется по-своему. Здесь и паломник, направляющийся в Исэ, и продавец бутафории из Осаки; оружейник из Нары и заклинатель из Дайго; простолюдин из Такаямы и уличный продавец москитных сеток; галантерейщик из Киото и прорицатель из храма Касимы. Словом, «десять человек – десять разных провинций».