Пятый шаг. Сунна Самайн

углу винного погреба. Несколько месяцев назад она случайно услышала, как стряпуха одёргивала мальчишку:

      – Не смей трогать! Это не просто зеркало. Это дверь. За ней… темнота живая.

      Голос женщины дрожал – не от злости, а от паники. Тогда Анастасия сочла это глупой страшилкой для слишком любопытных слуг. Но сейчас, после слов Станислава, они обрели другой смысл.

      Женщина встала, накинула накидку, взяла светильник и выскользнула в коридор.Замок погрузился в сон. Но полной тишины в нём не было. Где-то скрипели половицы, ветер шевелил портьеры. Шаги глухо звучали в пустых коридорах, а пламя оживляло тени. Они тянулись следом, сплетаясь в непонятные очертания…

      Зеркало оказалось сдвинутым . Между рамой и каменной кладкой оставалась щель. Оттуда тянуло холодом – резким, живым, как дыхание самого подземелья. Очевидно, кто-то недавно дотрагивался до него. В верхнем углу блеснула тонкая металлическая петля. Анастасия потянула за неё. Зеркало открылось. За ним зиял проход, закручивающийся вниз спиралью. Ступени были узкие и влажные. Воздух становился тяжёлым. Он был насыщен гарью, воском и чем-то прелым, как в забытом склепе. Внезапно до неё донёсся гул голосов неразборчивый, но настойчивый. Анастасия прижалась к стене, затаила дыхание и заглянула в зал. Он был треугольным, как древний знак на стене часовни.

      По периметру горели чёрные свечи. Их пламя извивалось, как живые тени, выхватывая из мрака обрывки чего-то пугающего и нелепого: грубый каменный алтарь, будто вырубленный впопыхах, и фигуру, скованную на нём. Человек под чёрным саваном дышал прерывисто, с хрипом – ткань вздымалась и опадала, словно что-то копошилось внутри.

      Вокруг зашевелились силуэты. Длинные балахоны, маски из потускневшего металла – лица, застывшие в вечном крике. Их движения были неестественно плавными, будто они не шли, а плыли по воздуху, руки взметались в такт незримому ритму. Казалось, они не просто двигались – они тянули за собой саму тьму.

      Один отделился от толпы. Его пальцы, длинные и узловатые, как корни мёртвого дерева, взметнулись к потолку.

      – Тамо, иде же сѣнь – ту и сила, – прозвучал голос, будто доносящийся из-под земли.

      Толпа ответила единым воплем:

      – Слава Чернобогу!

      Крик пронзил её, словно удар. Жрец поднял над алтарём длинный ритуальный нож. Он замер на мгновение, и этот жест оказался страшнее любого звука. Анастасия отшатнулась. В груди больно кольнуло. Она опёрлась на стену, пытаясь удержаться. Камень под ногами поддался. Он стал мягким, как воск, и начал растекаться. Анастасия не упала – её втянуло, словно в воронку.

      Мир затрепетал и начал расслаиваться. За гранью показалось то, что скрывалось между слоями реальности: спирали из костей, чернильные реки и глаза – миллионы глаз, следящих отовсюду.

      Она падала. Не вниз, а куда-то за грань. В чужую реальность. Во тьму.

      …Анастасия очнулась на холодной поверхности. Камень? Пепел? Застывшая плоть? Вокруг клубилась багровая дымка. Свет не проникал извне – он рождался внутри самой тьмы. Зал не был гигантским – он отсутствовал. Пространство подчинялось иным законам. То, что казалось