Писательская рота. Сергей Михеенков

это поколение станет поколением добровольцев.

      Школьный выпускной бал совпал с началом войны. Юлия пошла в военкомат. Её, семнадцатилетнюю, из этого сурового учреждения попросту прогнали. Подростки валом валили тогда в военкоматы, просились на войну, бить фашистов, спасать страну. Вначале к ним относились снисходительно, потом они начали мешать работать, а потом…

      Юлия завидовала своим подругам, которые были старше её на год: их зачисляли на курсы санинструкторов, радистов, авиатехников, и они могли вскоре попасть в действующую армию.

      Эти переживания вскоре переплавятся в стихи:

      Какие удивительные лица

      Военкоматы видели тогда!

      Текла красавиц юных череда —

      …………………………………………….

      Всё шли и шли они —

      Из средней школы,

      С филфаков,

      Из МЭИ и из МАИ,

      Цвет юности,

      Элита комсомола,

      Тургеневские девушки мои!

      В конце концов добилась зачисления на курсы медсестёр и она. Какое-то время работала санитаркой в глазном госпитале. А потом была зачислена в отряд, который направлялся на запад от столицы – на строительство оборонительных сооружений. Рыли окопы и противотанковые рвы.

      Фронт приближался. На недостроенные объекты начали налетать немецкие самолёты, бомбить, обстреливать из пулемётов. Случались и агитационные налёты: снег листовок падал на рвы и окопы, где притаились испуганные девушки:

      Московские дамочки,

      Не копайте ямочки.

      Приедут наши таночки

      И зароют ваши ямочки.

      Какие-никакие, а тоже – стихи.

      А потом начались бомбёжки. Во время одной из них прошёл слух, что в их район прорвались немецкие танки и через несколько минут они будут здесь. Девушки бросили лопаты и начали разбегаться кто куда. В суматохе Юлия потерялась. Сколько ни плутала по лесу, своего отряда найти так и не смогла. Вскоре набрела на группу красноармейцев. Это были остатки стрелкового батальона, который прорывался из окружения. Некоторые бойцы были в кровавых бинтах и нуждались в перевязке. Юлия начала перевязывать их. Молодой комбат, который вёл отряд, понимая её положение, предложил идти вместе с ними. Сказал: «Будете санинструктором». Она, конечно же, согласилась.

      Тринадцать суток пробирались они по лесам, мимо занятых немцами деревень к линии фронта, к своим. «Мы шли, – вспоминала Юлия Друнина, – ползли, бежали, натыкаясь на немцев, теряя товарищей, опухшие, измученные, ведомые одной страстью – пробиться! Случались и минуты отчаяния, безразличия, отупения, но чаще для этого просто не было времени – все душевные и физические силы были сконцентрированы на какой-нибудь одной конкретной задаче: незаметно проскочить шоссе, по которому то и дело проносились немецкие машины, или, вжавшись в землю, молиться, чтобы фашист, забредший по нужде в кусты, не обнаружил тебя, или пробежать несколько метров до спасительного