Под флагом Корабля дураков. А. Т.

то это страдание механическое, оно не ведет к изменению души человека. Все атомы души меняет только сознательное страдание. Корабль дураков старается плыть наперекор горизонтальной жизни, создавая романтический напор в своей крови. Он пытается преодолеть гипноз общего тока.

      <…> Наша главная задача – не переделать вселенную, а изменить свою душу, и тогда сам вдруг оказываешься этой вселенной, которую уже не надо переделывать; сам становишься микрокосмосом и сливаешься с макрокосмосом. Мы не можем изменить космос и его законы, но переделав самих себя мы можем обрести всю вселенную.

      Я бегло просмотрел записи, которые не произвели на меня особого впечатления, и вернул их Дейдре. Как потом сказала об этом Дей: «Я знала, что ты именно так будешь смотреть на эти бумаги!» В целом, ее общение со мной напоминало оживленный диалог человека со столбом.

      Беседа завершилась тем, что Дей отправилась в магазин за свечами. Я проводил ее до ближайшего пешеходного перехода и отправился домой. После магазина она побывала в гостях у Ивановых, Алекса и Натальи, где ее отпаивали чаем: «В жизни не встречала настолько тяжелого человека!»

      Скоро меня и Роланда пригласили на общую встречу. Днем я специально побывал в том районе, чтобы вечером не искать в темноте нужный дом и не опоздать из-за этого.

      Дверь квартиры открыла Дей, оказалось, что под шапкой с помпоном скрывалась роскошная грива темно-каштановых волос. На кухне я демонстративно выбрал место спиной к двери, пил чай. Подошел Роланд, с которым мы не очень ладили, сел за столом напротив. В квартире было несколько человек, разговоры были обо всем и ни о чем конкретном, скорее на нас просто смотрели, что мы за люди, не особенно раскрывая души. Я запомнил только Дей, мельком хозяйку квартиры Лепихину и Боцмана с его фразой к оставшимся, когда мы с Роландом уже выходили: «Может, колокольчик?»

      После тех «смотрин» я встречался с Дей еще несколько раз. Во время одной из прогулок она упомянула, что в марте будет семинар, и что «девушки нигде не танцуют так красиво, как на семинарах!» Известие о танцах подействовало на меня подавляюще, комплексы и блоки активизировались: девушек я стеснялся, а уж танцы рассматривал только как средство моего самоунижения. Реакция и подавленное состояние Дей удивили, но расспрашивать она не стала.

      В начале марта о грядущем семинаре Дей говорила уже более определенно: все будет происходить где-то за городом, куда непонятно как добираться, и непонятно как вытягивать это все по финансам – на тот момент я уже не учился, но еще работал на полставки в бюджетном учреждении, и мой доход подобных разгулов никак не предусматривал. К тому же, новые для себя места и пространства общения я предпочитал открывать с помощью проводников. Из восторгов Дейдры мне было понятно только то, что добираться и осваиваться придется самостоятельно, и энтузиазма это не добавило. Но за считанные дни до семинара информация поменялась: семинар будет проходить в самом Приморске, с 17