Правь. Семён Варкентин

Она сама!

      – Сама сломала себе нос? Ты явно держишь меня за слабоума? – прошипел писклявым голосом сквозь зубы старик.

      – Молю, святейшество! Я ее пальцем не трогал.

      Боль была ужасная. Мольга закрывала руками лицо скрывая свою улыбку.

      – Веди нас на свежий воздух! Я не могу более терпеть этот смрад!

      В конце коридора была дверь. Дважды Мольга натыкалась на нее при попытке побегов. И дважды она была закрыта с обратной стороны. Сейчас дверь поддалась и в сопровождении святош и охранника она вошла в небольшую комнату. Большой камин. Завалинка у стены. В казане над огнем что-то кипит. На противоположенной стене полка с оружием. А по центру стоит круглый стол.

      Они вышли на улицу. Холодный воздух немного ослабил боль разбитого носа. Руки уже по локоть были в крови.

      Старик окликнул ратника возле кареты:

      – Найдите ей цирюльника. А этого высечь здесь и сейчас.

      – Будет исполнено.

      Охранник рыдал как ребенок, божась что не трогал Мольгу. Но и она и он знали правду. Он трогал ее. Не сейчас, но трогал. И эти плети заслужил.

      Никто из его дружков не вмешался. А Мольга лишь смотрела на курносого. Вот кого она бы хотела видеть еще под ударами кнута.

      Босая, с кровоточащим носом, завернутая в мешковину, с двумя грамотами за поясом. Вот в таком виде ее вызволили из узилища и оставили. Старик-освободитель сел в высокую карету и в сопровождении дюжины ратников уехал. В какой-то момент ей показалось, что охранники разорвут ее на куски. Но высеченный на глазах друг – хороший мотив оставить женщину в покое.

      Переживая, что кто-то увидит ее страх, она сама сделала первый шаг в их сторону.

      – Отдай мне кошель – сказала она плачущему охраннику.

      Он поднял на нее глаза. О да! Ты ненавидишь меня. Как это приятно. Мужчина отсыпал из кошеля пару монет и протянул ей.

      – Весь кошель, муд. Или ты хочешь, что бы завтра святоша услышал, как ты не дал мне и гроша?

      Он долго смотрел на нее. Потом вернул монеты в кошель, затянул шнурок и морщась от боли протянул все монеты Мольге.

      – Подавись.

      В одной этой фразе было больше ненависти, чем Мольга сама испытывала к охраннику.

      Она сплюнула ему в ноги кровавую кашу и забрала деньги. Бросила последний взгляд на Курноса, развернулась на месте и пошла прочь. Кровь из носа капала с подбородка на землю.

      ***

      Солнце было в зените, но не согревало. Мольга еще раз погладила рукой полы нового плаща и из коровьей кожи. Она была рада покупке. Кошель существенно потерял в весе, но теперь у нее была шерстеная одежда, плотный плащ, теплые сапоги с деревянной подошвой и длинный кинжал.

      Еще она истратила два медяка на баню, но почти сразу пожалела об этом. После холодных подземелий и попыток согреться собственными испражнениями она хотела просидеть в бане до самого утра. Но Мольга не учла, что ее сломанный нос от жары разболится еще сильнее. От боли у нее закружилась голова. Она окатила себя кадкой холодной воды и поспешила на улицу, пока не потеряла сознание.

      Теперь