Война, о которой никто не хотел знать. Ольга Алексеевна Левина

я и ехавший с нами от Ленинграда инженер всю ночь просидели на скамье в пристанционном садике. Ночи были уже прохладными, и наш попутчик научил нас обернуть ноги газетами для тепла.

      На следующий день утром я простилась с подружкой: она уехала к родным в г. Калинин13 Калининской области, а вскоре и я с ленинградцем сели на поезд до Рыбинска.

      Дальше мне предстояло плыть до Костромы на пароходе. Я разыскала в Рыбинске семью дальнего родственника, еле знакомого. Сам он был на заводе, но его жена приняла меня сердечно, предложила ванну, накормила обедом и уложила спать пораньше. Мне предстояло плыть до Костромы на пароходе. Билет первого класса родственник купил мне ещё утром, а после обеда они с женой пошли меня провожать. Когда мы подошли к пристани, мы увидели на высоком берегу массу женщин с детьми – беженцев… Городские власти помогали им с питанием, но не могли помочь быстро уехать. Когда подошёл пароход, на него хлынула такая толпа, что он сначала отошёл без гудков, а потом был вынужден вновь причалить, т.к. кто-то из семей попал на пароход, а кто-то остался на берегу, люди кричали и плакали, несколько женщин бросились в воду. Сама не помню, как я попала на пароход. Видимо, сначала помог мой провожающий, а потом толпа «внесла» меня на сходни… Вместо каюты первого класса, я провела весь вечер и ночь на переполненной палубе, сидя на чемодане.

      Осень 1941-го

      Утром следующего дня я была в Костроме. С замиранием сердца я шла к дому бабушки (он был ближе к пристани). Была тревога за маму и сестру. Больше месяца прошло с тех пор, как я посадила их на поезд в Кексгольме. Я ничего о них не знала, а дней через десять после их отъезда отец прислал телеграмму, спрашивая, где они. До меня тогда не дошло, что телеграмма шла несколько дней, а не один, как в мирное время. На мои письма в Кострому всем родным и знакомым, приехали ли они домой, не было ответа. Я с ужасом думала, что в Ленинграде их посадили с беженцами в товарные («телячьи») вагоны и отправили кружным путём в Азию, что в этой давке и духоте у мамы случился приступ астмы и она погибла без своевременной медицинской помощи, а сестра-подросток где-то затерялась… Но вот мне встретилась знакомая женщина, я спросила её о родных и с облегчением услышала, что она с неделю назад видела маму…

      Радостно встретили меня в доме бабушки, вскоре туда пришла и мама. Они тоже не раз слышали по радио о боях на Кексгольмском направлении и очень тревожились обо мне. Я узнала, что 8 августа добровольцем ушёл в армию мой друг, а отец уехал по призыву накануне моего приезда…

      Кострома изъ за Волги. На обороте штамп «Фотографъ-любитель Дмитрiй Ильинъ».

      Родители бабушки: Клавдия и Алексей Мыльниковы. Алексей Михайлович в 1941 был призван в Красную Армию. Воевал на Волховском фронте, позже – на Западе. Был демобилизован в январе 1946.

13

Так с 1931 по 1990 называлась Тверь.