Ариадна. Ирина Федоровна Панина

нитками, а белокурые люди – собачьими. Наши предки ездили на оленях, а они – на собачьих упряжках. А еще этот народ обладал таинственной способностью незаметно передвигаться и внезапно исчезать из виду, проваливаясь, как сквозь землю. Потому ненецкие предки называли этих загадочных светлоглазых людей белокурыми сихиртя, то есть «бледные люди избегающие, прячущиеся».

      Так как сихиртя старались не попадаться новым соседям на глаза, ненцы думали, что они боятся дневного света. А на поверхность тундры предпочитают выходить ночью либо в туман. Согласно ненецким преданиям все сихиртя ходили в роскошных, вытканных бисером одеждах, и носили украшения из золота и серебра. К тому же сихиртя были великолепными кузнецами и хранителями различных металлов, а также слыли необычайно сильными шаманами. И хотя этот низкорослый народ не был злым, встреч с ними побаивались. Так как во время своего неожиданного появления они могли напугать зазевавшегося ненца или, прогневавшись на что-то, наслать на него порчу.

      Пришедшие на Ямал ненцы вели с племенами сихиртя взаимовыгодный товарообмен, получая отличные кованые ножи и украшения. Насколько мне известно, наши предки, во время освоения новых территорий, предпочитали избегать вражды с племенами сихиртя, хотя кровопролитные столкновения иногда все же случались. А еще предание гласит, что некоторые ненцы умудрялись заполучить себе в жены светлоглазых красавиц из племени сихиртя. Но неожиданно все сихиртя разом исчезли. По легенде они ушли в сопки под землю, забрав с собой клыкастого зверя я’хора и более уже не появлялись на просторах тундры. Однако до сих пор есть семьи, которые утверждают, что в родстве с сихиртя по материнской линии, и хранят изготовленные ими вещи, обладающие магической силой.

      Ариадна обратила внимание, с каким интересом юные ненцы слушали необычный рассказ дедушки. А сидевшая подле нее Маяне – младшая дочка хозяйки – даже выронила куклу, которую до сей поры укачивала на руках. Подобрав ненецкую игрушку, Ариадна внимательно ее рассмотрела, ибо кукла выглядела весьма впечатляюще. К голове из оторванного утиного клюва был пришит тряпичный сверток, даже отдаленно не повторяющий форму человеческого тела. Ибо коренные народы севера верили, что людское изображение может одухотворить куклу, наделив ее магической силой. Зато вместо лица, рук и ног детская кукла имела богатое одеяние, изукрашенное мехом, яркими лоскутками, бисером и бусами. К голове-клюву куколки были приделаны ленточки, изображавшие косы. Заметив, что гостье понравилась ее любимая кукла, Маяне сообщила:

      – А у моей мамы хранятся старинные красивые вещи, когда-то сделанные маленькими людьми, о которых рассказывал дедушка.

      Утвердительно качнув головой, старик громко окликнул дочь. Войдя в чум и выяснив, зачем ее позвали, женщина присела возле застланной оленьими шкурами постели, находившейся неподалеку от выхода. Порывшись в меховых мешках, где хранились