Три жизни Томоми Ишикава. Бенджамин Констэбл

узнал. На клумбе росли наперстянки, высокие маргаритки, львиный зев и еще какие-то цветы, свисавшие с куста, которые я определил как орхидеи. Откуда я знал все эти названия? После пятнадцати секунд усиленного созерцания я решил уйти и крикнул:

      – Большое спасибо, приятного вам дня!

      Я помахал и двинулся к выходу как можно быстрее, но все же стараясь не создавать впечатление поспешного бегства.

      – Подождите, месье! – крикнул вдогонку Гиро.

      Я остановился, и он поспешно зашагал ко мне.

      – Месье, извините, но, кажется, вы еще не закончили.

      – Да?

      – Да. Посмотрите. – Он жестом указал в сторону цветов.

      Я опустил взгляд и почти минуту пристально рассматривал лепестки, понятия не имея, сколько придется так простоять, чтобы он наконец успокоился. Потом я вопросительно взглянул на него.

      – Рядом с каждым цветком – табличка с названием, – подсказал мужчина.

      Я опустился на корточки и взглянул на пластмассовые ярлычки, торчавшие из земли. Слова были написаны крошечными буквами, выцветшей шариковой ручкой, на латыни. Она имела для меня не больше смысла, чем марсианский язык, но я молча шевелил губами, показывая, что настроен серьезно. У одного из самых высоких цветков ярлычок был обернут вокруг стебля. Я осторожно повернул его и увидел слова: «Привет БК».

      Я вздрогнул.

      – О!

      А потом перевернул ярлычок и поинтересовался:

      – Какие цветы привлекают бабочек?

      Гиро явно обрадовался.

      Я начал говорить, но тут же запнулся и спросил:

      – Вы это видели?

      – Да, – ответил мужчина.

      Я ненадолго задумался.

      – Вы знаете Бабочку?

      Он жестом показал, что ему нечего сказать.

      – Вы знаете, какие растения особенно привлекают бабочек?

      – Да. Буддлея. Очень распространенное растение.

      – И у вас она тут есть?

      – Нет, к сожалению, – ответил он.

      – А как она выглядит?

      – Это кустарник с мелкими лиловыми цветочками, которые свисают кистями, примерно вот такими. – Он показал пальцами размер.

      – Спасибо, – поблагодарил я. – Большое спасибо. Кажется, я знаю, где она растет.

      – Что?… – спросил он и чуть заметно качнул головой, чтобы убедиться, что я имею в виду то же самое место.

      – Да, – ответил я.

      Гиро кивнул и повернулся к женщинам, которые с огромным интересом наблюдали за происходящим.

      Я прошел по улице Отступления, сел на одну из низких бетонных тумб в Ситэ-дель-Эрмитаж. На этой мощеной улочке мы с Томоми Ишикава пару раз гуляли поздно вечером. Потом я спустился по улице Менильмонтан и повернул налево, к маленькой площади, где стоял хороший бар.

      Из бара я вышел в сумерках, слегка пьяный, что меня вполне устраивало. Я поднялся к Гамбетта и легко нашел свою призрачную улицу. Добравшись до Papilles et Papillons, быстро посмотрев по сторонам, я перелез через забор и скрылся из виду. Я достал зажигалку, чтобы рассмотреть куст с фиолетовыми цветами, привлекающими бабочек. Там висела табличка,