Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

мало что получит от разрыва с СССР с учетом экономических связей между двумя странами. Гитлер вторил ему, не желая давать Москве предлога для разрыва отношений, но призвал подчиненных не предаваться иллюзиям («русские только и делают, что лгут») и предсказывал, что советское правительство никогда не простит разгрома немецких коммунистов и не смирится с новым порядком в Германии, погубившим все надежды на мировую революцию [1001]. Втайне Гитлер ускорил наращивание вооруженных сил, начатое его предшественниками в нарушение условий Версальского мира, и заявлял каждому британцу, оказывавшемуся в пределах досягаемости, что целью германской экспансии является только СССР и что чисто континентальные интересы Германии не представляют никакой угрозы для глобальной Британской империи. Он отрицал наличие планов по аннексии Австрии (к чему открыто стремились все правительства, существовавшие в Германии до 1933 года) [1002]. Кроме того, в разговоре с корреспондентом газеты Le Matin он утверждал, что желает жить в мире с Францией [1003]. Сталин отслеживал малейшие намеки на франко-германское и англо-германское сближение, а также на гипотетическое наущение поляков и японцев англичанами и на польско-японский сговор [1004]. Он усматривал угрозу не в «надстроечной» идеологии той или иной капиталистической страны, например нацистской Германии, а в фундаментальных «классовых интересах» всех капиталистических держав во главе с Англией и Францией, которые по определению должны были прилагать усилия к созданию антисоветского блока.

      28 сентября на фоне переговоров о продаже Китайско-Восточной железной дороги государству Маньчжоу-Го его власти с подачи японцев арестовали шестерых советских служащих. Судя по всему, японцы стремились заполучить КВЖД по бросовой цене. Советские представители требовали 250 миллионов рублей, а японцы предлагали десятую часть этой суммы – 50 миллионов бумажных иен. Сталин прервал переговоры. Кроме того, он приказал начать пропагандистскую кампанию против японского милитаризма, при том что воздерживался от аналогичных шагов в отношении нацистской Германии [1005].

      Енукидзе, германофил и человек, приближенный к Сталину, вместе с германским послом Гербертом фон Дирксеном составил план по поиску modus vivendi, в рамках которого предполагалось послать к Гитлеру какое-нибудь влиятельное лицо, даже при отсутствии формального приглашения. По их замыслу в Берлине по пути на родину должен был сделать остановку еврей Николай Крестинский, бывший советский посол в Германии, бегло говоривший по-немецки и в тот момент лечившийся в Киссингене. Литвинов выступил против этого шага, но Молотов и Каганович поддержали идею Енукидзе, и с ними согласился и Сталин. Гитлер с неохотой уступил понуканиям своего Министерства иностранных дел принять «жидобольшевистского» посланника [1006]. Впрочем, сразу после этого (14 октября 1933 года) фюрер объявил по радио, что Германия выходит из Лиги

1001

DGFP, series C, I: 848–51 (Томсен, 26.09.1933), 851–3 (Бернгард фон Бюлов, 26.09). Все же действия германских властей против советских граждан и собственности фактически спровоцировали прекращение отношений с СССР. Weinberg, Foreign Policy, I: 81; Niclauss, Die Sowjetunion, 134–41. Применительно к XIX в. указывалось, что «германская и российская экономики по сути являлись взаимодополняющими, благодаря чему существовала широкая основа для экономического сотрудничества… при отсутствии нейтрализующих политических факторов». Для немцев цель всегда заключалась в расширении масштабов внешней торговли, в то время как в глазах русских на первом месте стояло содействие отечественной индустриализации. Shoemaker, “Russo-German Economic Relations,” 336.

1002

В 1931 г. Гитлер предложил британским журналистам, приглашенным в Коричневый дом в Мюнхене, англо-германское партнерство, пообещав Англии полную свободу действий на морях в обмен на полную свободу действий на континенте к востоку от Германии. Тем самым было положено начало длительным двусторонним обхаживаниям. Hildebrand, Foreign Policy, 25. См. также: Wagener, Memoirs of a Confidant, 173–4. (Вагенер в 1929–1932 гг. входил в число близких сотрудников Гитлера и писал эти воспоминания в 1946 г., находясь в британском плену). Гитлер обратился к услугам Иоахима фон Риббентропа, посетившего Лондон в ноябре 1933 г. в качестве специального посланника с целью сколотить союз против большевистской угрозы. Hoover Institution Archives, Louis P. Lorchner Collection, Ribbentrop to Hitler original files, 1933–38: 20 и 26.11.1933; Bloch, Ribbentrop, 41–4; Waddington, Hitler’s Crusade, 69 (ссылка на: House of Lords, Davidson papers, memo Nov. 20, 1933); Winterbotham, Nazi Connection, 53–4; Ernest William Dalrymple Tennant, True Account (London: M. Parish, 1957), 164–9; Davidson, Memoirs of a Conservative, 399–401; von Ribbentrop, Memoirs, 36–7.

1003

Le Matin (23.11.1933).

1004

Зацикленность Сталина на теме польских шпионов на Украине свидетельствовала о питавшихся им и его режимом опасениях в отношении советской уязвимости. См. надуманное дело заведущего польской секции Черниговского областного партийного комитета Болеслава Скарбека, казненного как глава фиктивной подпольной «польской военной организации» на советской земле. Хаустов и др. Лубянка: Сталин и ВЧК. С. 460 (АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 240. Л. 105–106), 467–468 (Д. 243. Л. 86–88), 525–526 (Д. 245. Л. 59–60), 530 (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 16. Л. 86); Snyder, Sketches from a Secret War, 116–7; Рубльов, Репрiнцев. Репресії протiв полякiв. С. 121; Mitzner, “Widmo POW,” 22.

1005

Переговоры начались 26 июня 1933 г. Осенью Сталин приказал Кагановичу и Молотову организовать антияпонскую кампанию в «Правде» и в меньшей степени в «Известиях», а также переиздать для широкого обращения антияпонскую брошюру, предназначавшуюся для служебного пользования. Lensen, Damned Inheritance, 237–334; Haslam, Threat from the East, 22–24; ДВП СССР. Т. 16. С. 573–575 (Сокольников – Юреневу в Токио, 17.10.1933); Хлевнюк и др. Сталин и Каганович. С. 396–397 (РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 100. Л. 131–134: 21.10.1933), 401 (Ф. 558. Оп. 11. Д. 741. Л. 112–115: 24.10); На приеме. С. 111–112. Рузвельт обещал Литвинову «стопроцентную моральную и дипломатическую поддержку» против Японии и даже приказал Буллиту рассмотреть возможность заключения договора о ненападении. Но Госдепартамент США не проявил интереса к этой идее. Между тем Сталин задействовал Сокольникова, чтобы подкопаться под Карахана, занимавшего резкую антияпонскую позицию: 25 мая 1933 г. Политбюро назначило Сокольникова заместителем наркома иностранных дел по делам Дальнего Востока (Япония, Китай, Монголия); Карахану оставили только Ближний Восток. Генис. Упрямый нарком с Ильинки. С. 238; Кен, Рупасов. Западное заграничье. С. 596–597 (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 923. Л. 18). Кроме того, Сокольников был введен в комиссию Политбюро по Монголии (и вскоре после этого стал в ней заместителем Ворошилова).

1006

Niclauss, Die Sowjetunion, 134–6. Енукидзе, которому поручались многие щекотливые государственные дела, летом 1933 г. отправился в Германию в отпуск; вернувшись домой, в августе 1933 г. он пригласил германского посла Дирксена и его помощника Твардовского к себе на дачу; на этой встрече также присутствовали заместители наркома Крестинский и Карахан – первый ранее был советским послом в Берлине. Енукидзе, которого Дирксен описывал как «светловолосого, голубоглазого, дружелюбного грузина, настроенного определенно прогермански», выразил надежду на то, что государственники из числа национал-социалистов возьмут верх над подстрекателями; Дирксен и Твардовский согласились с тем, что в отношениях с Москвой может быть найден modus vivendi.