Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

и Ворошилова. Первые двое, похоже, не были склонны ни к малейшим колебаниям. Но можно ли было сказать такое об Орджоникидзе и Ворошилове? Если бы две эти авторитетные фигуры из Политбюро в своих действиях исходили из осознания опасного хаоса, порожденного «великим переломом» Сталина, и согласились бы с вполне обоснованной критикой, с которой выступали сталинский протеже Сырцов и протеже Орджоникидзе Ломинадзе, то они могли бы свалить Сталина. Разумеется, тогда бы встал вопрос: кем его заменить? Судя по всему, никто из фракции Сталина не считал себя ровней диктатору. И все же, что если бы они передумали? Что если бы возникли новые осложнения, но на этот раз на выручку Сталину не пришли бы ни капиталисты, торгующие передовыми технологиями, ни погода, способная обеспечить щедрый урожай?

      Глава 2

      Апокалипсис

      С помощью обмана, клеветы и одурачивания партийных лиц, с помощью невероятных насилий и террора, под флагом борьбы за чистоту принципов большевизма и единства партии, опираясь на централизованный мощный партийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти.

Мартемьян Рютин, функционер Коммунистической партии, август-сентябрь 1932 года [409]

      Осенью 1930 года Япония пышно отмечала 25-летие победы в Русско-японской войне, воздавая почести адмиралу Того (еще не отошедшему от дел) и прочим «богам войны»; на сцене театра кабуки было воспроизведено взятие Порт-Артура. «Как отец, я рад, что двое моих сыновей погибли за императора», – объявлял в этой пьесе некий генерал, вызывая бурные аплодисменты [410]. Той же осенью, как только был собран неожиданно хороший урожай, Сталин возобновил повальную насильственную коллективизацию и депортацию кулаков [411]. Прошедший в декабре 1930 года пленум Центрального Комитета утвердил его экстремистский курс, постановив в течение года достичь 80-процентного охвата коллективизацией в главных хлебных регионах (Украина, Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье) и 50-процентного охвата в регионах следующего уровня (Центрально-Черноземный район, Сибирь, Урал, степная Украина, Казахстан) [412]. Когда Восточная Сибирь начала выражать недовольство, Сталин заявил, что 50 % – это «минимальная цель» [413]. Кроме того, пленум также формально высказался за выполнение пятилетки в четыре года (к концу 1932 года), в то же время указав, что в 1931 году ожидается самый амбициозный индустриальный рывок: рост ВВП на 35 % и рост промышленного производства на 45 % [414]. С подачи Сталина индустриализация подавалась как классовая борьба, революционный отпор усилившемуся наступлению чуждых элементов, и этот подход отвечал каким-то глубинным чаяниям [415]. Правда, некоторые

409

Старков. Мартемьян Рютин. С. 259; О деле так называемого Союза марксистов-ленинцев. С. 103–115; Платформа Союза марксистов-ленинцев («Группа Рютина»): «Сталин и кризис пролетарской диктатуры». Существуют указания на то, что эти тексты претерпевали изменения, переходя из рук в руки (с. 105). В партийных архивах не содержится оригиналов ни одного из этих документов. Предполагается, что дошедший до нас вариант является копией оригинала, заверенного и подписанного «Первым оперативным комиссаром Особого политического отдела (ОПО) ОГПУ Боганом». Было ли что-либо добавлено в эти тексты органами, установить невозможно.

410

Bix, Hirohito, 209–10 (ссылка на: Bonner F. Fellers Collection, Hoover Institution Archives: Answer to Japan, Southwest Pacific Area, 01.07.1944: 9).

411

25 июля 1930 г. Политбюро постановило к концу сентября 1931 г. довести коллективизацию до уровня 65–70 % в главных хлебных районах, 35–40 % в прочих регионах, но всего до 15–20 % в регионах, где не хватало хлеба. Власти существенно подняли налоги на индивидуальные семейные хозяйства и ограничили размер наделов, которыми они могли владеть. Кроме того, должностные лица производили незаконную конфискацию семенного зерна, инвентаря и прочего имущества «на благо коллективов». Многие крестьяне просто бросали свои наделы и шли наниматься на крупные стройки. Davies and Wheatcroft, Years of Hunger, 1 (ссылка на: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 790. Л. 13), 14 (РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 37. Д. 193. Л. 99).

412

Правда. 22.12.1930; ВКП(б) в резолюциях (1933). Т. 2. С. 675–692; Davies, Socialist Offensive, 380–1. Накануне пленума Каганович призвал Московскую партийную организацию «бороться с перегибами, но в том-то весь фокус, все искусство марксистско-ленинского, большевистского руководства, чтобы суметь без перегибов, но удвоить и утроить коллективизацию». Кирьянов. Коллективизация центра России. С. 79 (ссылка на: РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 139. Л. 74: декабрь 1930 г.).

413

Ивницкий. Коллективизация и раскулачивание. С. 167 (ссылка на бывший архив Политбюро, без уточнений).

414

ВКП(б) в резолюциях (1933). Т. 2. С. 677–678; Kuromiya, Stalin’s Industrial Revolution, 263. План на 1931 г. был размножен всего в 1200 экземплярах, предназначенных лишь для служебного пользования: Народно-хозяйственный план на 1931 год: контрольные цифры (М., 1931).

415

Kuromiya, Stalin’s Industrial Revolution, 109–13. Бенито Муссолини еще в 1912 г., будучи членом Итальянской социалистической партии, писал: «Мы хотим верить [в социализм], мы должны верить в него, людям нужна вера. Эта вера способна двигать горы, потому что она дает иллюзию их движения. Быть может, иллюзия – единственная реальность в жизни». Falasca-Zamponi, Fascist Spectacle, 43 (ссылка на: Avanti! 18.06.1912, перепечатано в: Mussolini, Opera Omnia, IV: 173–4).