Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

в разговоре с Каменевым распинался насчет «этого тупицы Молотова, который пытается учить меня марксизму», но на самом деле Молотов учился в Петербургском политехническом институте и еще до Бухарина редактировал «Правду». Полученная Молотовым подпольная закалка и его прилежность импонировали Ленину, который называл его «товарищ каталог». Как вспоминал один из подчиненных Молотова, «все, что ему поручалось, исполнялось безупречно, вовремя и во что бы то ни стало» [387]. Другой свидетель, описывавший Молотова как человека, «в полной мере осознающего свое значение и власть», отмечал, что тот мог усердно трудиться много часов подряд и получил неформальное прозвище «Каменная задница» [388].

      В последний день пленума (21 декабря) Рыков был изгнан из Политбюро, и его место в этом верховном органе власти досталось Орджоникидзе [389]. Место Молотова как главного заместителя Сталина в партии занял Каганович. Если Молотов отличался методичностью и сдержанностью, то Каганович был динамичной и броской личностью. Меньшевистский «Социалистический вестник» справедливо оценивал его как человека «весьма исключительных способностей», обладавшего прекрасной памятью на имена и лица, «весьма исключительной способностью работать с людьми», огромной работоспособностью и силой воли [390]. Каганович возглавлял оргбюро, занимавшееся кадрами и идеологией, однако по традиции, восходящей еще к Ленину, на заседаниях Политбюро отныне председательствовал Молотов как глава правительства. Молотов знал Сталина с 1912 года, а Каганович – с 1919-го [391]. «Он вообще-то всегда был лично против меня, – в старости говорил Молотов о Кагановиче. – Все уже это знали. Говорит: „Тебе легко, ты интеллигент, а я из рабочих“». И еще: «Каганович – он администратор, но грубый, поэтому не все его терпели. Не только нажим, но и немножко такое личное выпирало. Крепкий, прямолинейный. Организатор крупный и вполне хороший оратор» [392].

      Ворошилов и Орджоникидзе находились со Сталиным в более тесных личных отношениях (первый знал его с 1906 года, второй – с 1907 года); Ворошилов остался во главе вооруженных сил, а Орджоникидзе Сталин назначил главой Высшего совета народного хозяйства вместо не справлявшегося со своими обязанностями верного пса Куйбышева, которого перевели в Госплан [393]. Куйбышев, прежде выражавший скептицизм в отношении безумных планов, теперь принялся ревностно выполнять их, а Орджоникидзе, резко критиковавший индустриальные кадры, стал их защитником, собрав вокруг себя способных буржуазных специалистов, даже если тем довелось сидеть в тюрьме [394]. В обширной докладной записке о состоянии промышленности, составленной в декабре 1930 года, Орджоникидзе едва ли не в духе Пятакова, бывшего председателя Госбанка и бывшего сторонника Троцкого, впоследствии ставшего заместителем Орджоникидзе, отмечал: «…деньги расходуются без всяких смет… Отчетность чрезвычайно слаба и запутана». Сталин сделал

387

Shepilov, Kremlin’s Scholar, 9.

388

Беседовский. На путях к термидору. С. 294. В мемуарах Беседовского, советского дипломата-перебежчика, содержится много нелепых выдумок (например, о том, что Сталин забрал себе дачу Ленина в Горках и его «роллс-ройс»), но в то же время он правильно объясняет ключевую роль Молотова и Кагановича. Besedovskii, Im Dienste der Sowjets, 219. Беседовский стал перебежчиком в Париже 2 октября 1929 г. В следующем месяце Каганович заявил на пленуме ЦК: «К сожалению, у нас немало Беседовских». Вообще с конца 1928 г. к тому моменту из-за границы отказалось вернуться уже 72 советских функционера. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 441. Л. 110, 113 [цит. в обратном переводе с англ.].

389

На момент смерти Ленина в Политбюро насчитывалось семь членов и шесть кандидатов, из которых сейчас осталось только четверо: Сталин, Молотов, Калинин и Рудзутак (ставший полноправным членом). Новыми членами Политбюро помимо Орджоникидзе были Каганович, Ворошилов, Куйбышев, Киров и Косиор, новыми кандидатами в члены – Микоян, Влас Чубарь и Петровский. Все они были сторонниками Сталина. ВКП(б) в резолюциях (1933). Т. 2. С. 669–673.

390

Ближайшее окружение диктатора. Социалистический вестник. 10.11.1933. С. 3–10 [цит. в обратном переводе с англ.]. «Если описывать Кагановича словом „безжалостный“, – писал Роберт Конквест, – то его следует понимать буквально: в этом человеке не было ни малейшей жалости или сострадания». Conquest, Reassessment, 13. «Его преданность партии и делу не вызывала никаких сомнений, – вспоминал Хрущев, протеже Кагановича. – У него никогда не было в недостатке ни силы, ни энергии. Его упрямство не уступало его преданности». Khrushchev, Khrushchev Remembers, 65.

391

Rees, “Stalin as Leader, 1924–1937”. Rees, Iron Lazar, 123–43.

392

Чуев. Так говорил Каганович. С. 53.

393

Центральную контрольную комиссию партии и рабоче-крестьянскую инспекцию Сталин доверил своему молодому протеже Андрееву. Согласно партийным правилам, председатель Центральной контрольной комиссии не мог быть членом Политбюро. Впрочем, 2 октября 1931 г. Сталин назначил Андреева наркомом путей сообщения, а Центральная контрольная комиссия досталась Рудзутаку. 4 февраля 1932 г. Андреев стал полноправным членом Политбюро вместо Рудзутака.

394

Fitzpatrick, “Ordzhonikidze’s Takeover”. Троцкий тоже недооценивал Орджоникидзе. Trotsky, Stalin, 348.