Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

ведомстве]… Не забудьте, что ГПУ не менее военная организация, чем военвед. Нельзя ли… принять решительные меры против этого зла» [122]. Потерпевший поражение Трилиссер уступил свою должность Станиславу Мессингу, находившемуся в близких отношениях с таким же, как он поляком, Менжинским. В то же время сталинский фаворит Ефим Евдокимов был вызван в центр с Северного Кавказа и поставлен во главе секретно-политического отдела ОГПУ, которому подчинялись секретный, контрразведывательный, особый (армия), информационный (анализ разведданных), восточный и оперативный отделы – с целью создать противовес Ягоде [123].

      Евдокимов заметно выделялся на фоне примерно 2 тысяч тогдашних оперработников центральной организации ОГПУ. Подчинявшееся ему северокавказское управление занимало в Союзе первое место по наградам благодаря длительной борьбе против вооруженного до зубов населения («бандитских формирований») – гражданской войне после Гражданской войны [124]. Более того, в сфере его компетенции находилось и то место, куда Сталин уезжал в отпуск. В сговоре с диктатором сфабриковав Шахтинский процесс 1928 года, Евдокимов стал звездой всесоюзного масштаба (а в 1930 году получил свой четвертый орден Красного Знамени) [125]. Он заботился о семьях своих подчиненных и устраивал для них у себя дома пирушки с песнопениями: на них под игру одного чекиста на пианино и другого на аккордеоне звучали украинские хоровые песни, казачьи песни, русские частушки. «Евдокимовым была сколочена крепкая группа, готовая на любые действия по его указаниям… – вспоминал один из участников этих застолий. – Путем раздачи наград, устройства личного быта, поощрения бытовому разложению ряда работников… Евдокимову удалось сколотить крепкое ядро чекистов, преданных ему до конца. В свою очередь, эти работники… сколачивали группы сотрудников, которые также были слепо преданы им», а соответственно, и Евдокимову [126].

      Не было такого задания, которое Евдокимов не стал бы выполнять ради своего покровителя. 16 сентября 1929 года Сталин в послании Менжинскому с самым невинным видом писал: «Слыхал, что Евдокимов переводится в Москву на секретно-оперативную работу (кажется, вместо Дерибаса). Не следует ли одновременно провести его членом Коллегии [ОГПУ]? Мне кажется, что следует». Евдокимов был назначен членом Коллегии еще до того, как состоялся его перевод в Москву [127].

      Этот бунт против Ягоды начался не по наущению Сталина. Но он снова воспользовался чужими поступками. Ягода, ранее просто заместитель председателя ОГПУ, стал его первым заместителем, в то время как Мессинг был назначен новым вторым заместителем. Однако Сталин позволил Евдокимову перетащить во многие столичные отделы ОГПУ, отныне находившиеся в его ведении, ряд своих северокавказских подручных [128]. Главным помощником Евдокимова отныне был Ян Куликовский, известный как Ольский (г. р. 1898), еще один поляк благородных кровей, по-прежнему возглавлявший могущественный

122

Хаустов и др. Лубянка: Сталин и ВЧК. С. 191 (АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 170. Л. 42).

123

Хаустов и др. Лубянка: Сталин и ВЧК. С. 219–220 (АПРФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 32. Л. 115). Трилиссера отправили в Рабоче-крестьянскую инспекцию.

124

Тумшис, Папчинский. 1937, большая чистка. С. 202.

125

Папчинский, Тумшис. Щит, расколотый мечом. С. 208–209.

126

Тумшис, Папчинский. 1937, большая чистка. С. 202 (ссылка на: ЦА ФСБ. Архивное следственное дело № 13144 на Кауля А. И. Т. 2: без пагинации, слова И. Я. Ильина; Архивное следственное дело № 14963 на Папашенко И. П. Л. 184: М. А. Листенгрут), 203 (Л. 240–241). К тому времени из тени Евдокимова вышел и Михаил Фриновский; в Ростове Фриновский сам устраивал вечеринки у себя на дому, которые посещал Евдокимов.

127

О покровительстве Сталина Евдокимову осенью 1929 г. см.: Хаустов и др. Лубянка: Сталин и ВЧК. С. 191 (АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 170. Л. 42). Полноправными членами Коллегии ОГПУ стали Реденс, Прокофьев, Благонравов, Бокий, Балицкий, Мессинг и Евдокимов. Петерс и Павлуновский были выведены из ее состава.

128

2 октября 1929 г. Ягода виновато писал диктатору, что он говорил с Менжинским и что между ними нет никаких разногласий (вопреки тому, что Ягода ранее заявлял Сталину). Виноградов. Генрих Ягода. С. 344–345 (ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 9. Л. 248).