Трансформация чувств. Анна Маг

и она была уже на третьем курсе. Целыми днями учила фармакологию и, как настоящий будущий врач, проверяла действие лекарств на себе. Лялька смотрела на нее с восхищением.

      – Первый курс, Ляль, – самый сложный. Выучишь латынь – значит, продержишься.

      Лялька исписывала все свое тело, а точнее – его части, латинскими словами.

      – Brachi, cheiro, dactylo, – выписывая шариковой ручкой, бубнила она.

      – Ага, – ухмылялась Танька. – А внутри как подпишешь? Например, склеру глазного яблока или зрачок?

      Лялька всерьез задумалась. Через минуту она закрыла один глаз и написала перед зеркалом: pupilla Iris.

      Танька покрутила у виска и уткнулась в «фарму».

      – Ты так выглядишь, как будто пару лет провела на зоне.

      – Ничего, завтра отмоюсь! Зато я уже все тело выучила. – Лялька гордо запрокинула голову: на шее показалась надпись collum.

      Наступил декабрь: снежный, морозный, хрустящий. Ясное солнце слепило глаза, снежинки не таяли на ресницах. Лялька приехала из дома утренней электричкой. Мать надавала ей гостинцев и всякой всячины впрок. Лялька не сопротивлялась: есть хотелось всегда и всем, ничего не пропадало.

      Ей надо было поскорее вернуться в общагу – дома она совершенно расслаблялась, растекалась по кровати или закидывала ноги на стенку и смотрела в потолок: учить не получалось. Мозг отказывался включаться в работу. В общаге, в этой спартанской комнате она, напротив, собиралась и сосредотачивалась. Здесь ничего не отвлекало. Все было аскетично и привычно для учебы. На стене висел плакат кровавого человека с цифрами и оторванная от учебного макета рука скелета, которая угрожающе свисала с полки. Рука была приспособлена для включения и выключения света, служила продолжением собственной. С ее помощью легко было дотянуться до выключателя, не вставая с кровати.

      В комнату уже проникали солнечные лучи, и Танька еще нежилась в теплой постели, наслаждаясь законным выходным.

      – Подъем! Обход! – заголосила Лялька. – Вставай, а то все вкусное проспишь! Мама пирожков на месяц напекла.

      Татьяна открыла глаз и вздохнула:

      – Как же хорошо было без тебя… О господи, началось… – Она села на кровати, сунула ноги в тапки и улыбнулась.

      Тане нравилась Лялька, ее неуклюжесть, еще детская суетливость, напрасное беспокойство и даже наивность. «К третьему курсу пройдет», – всегда заключала она.

      У Олега все было неплохо. Маэстро немного помотал нервы, повысив ежемесячную плату за «крышу», но было вполне сносно. Выжить можно. Олег Ляльку не забывал – наоборот, все искал момент и предлог, чтобы с ней встретиться, но в Бердск Лялька приезжала на день-два, а потом обратно – в Новосиб. Они ни разу не пересеклись.

      Шура пришла с дежурства. Ноги гудели, глаза не видели. В ночь привезли двух тяжелых после ДТП, пришлось повозиться…

      Она приняла душ, зашторила окна и зарылась в постель. На лице блуждала усталая улыбка. Шура закрыла глаза и провалилась в сон.

      Ее разбудил настойчивый звонок в дверь. Секунду-другую женщина соображала, а затем, глянув на часы, поняла, что