Русский как иностранный. Демьян Кудрявцев

целлюлита отвагу

      и редкий прохожий

      пришедший с мороза

      купюру даёт за бумагу

      купите вчерашнего лета

      кусок довоенного пляжа

      докуда в плацкарте валетом

      ни разу

      не сняв трикотажа

      пусть алые буквы господни

      разрежут твою темноту

      как мёртвые люди

      в несвежем исподнем

      впечатаны в карточку ту

      играй себе вуди

      чтоб мёртвые люди

      не тронули нас на лету

* * *

      говорила баба каменному гостю

      мы с тобой одной холодной крови

      нам на память о лишае и коросте

      только мох и купорос покрыли брови

      это я курган ногами попирая

      тут служу страшилой на погосте

      чтоб не встали те кто умирали

      местные покойники и гости

      мне стоять в долине волгограда

      кладенец задрав до горизонта

      в вечном ожидании парада

      угрожая каспию и понту

      мне торчать ржавеющею дурой

      поступи не слыша командора

      мимо сциллы и харибды ходят хмуро

      медленно бредут по коридору

      мёртвые славяне и арийцы

      всё одно ахейцы и троянцы

      небеса горят как говорится

      грязным несмываемым багрянцем

      я застыла полая кобыла

      подле стен урода долгостроя

      где тут волга города героя

      где бы я была тебе сестрою

      объясняет баба истукану

      жалуется плачет и бранится

      он бедняга тянется к стакану

      неподъёмной каменной десницей

* * *

      вадиму тугееву

      спит за занавесью недоросль

      зреет водоросль в пруду

      почтальон приносит ведомость

      я на промысел бреду

      у бедра берданка дедова

      в моде морды борода

      я иду кривой как следует

      огибая города

      вспоминая наши мятые

      мятной юности долги

      не вперёд а на попятную

      сами тянут сапоги

      новый ярус борзой поросли

      повылазил из яслей

      и с невиданною скоростью

      смерть становится ясней

* * *

      у

      умерших язык

      весь в топких волдырях

      пока мы здесь стоим начищены в резерве

      там смерть небытие опарыши и черви

      там чех хохол и лях

      пристанище нерях

      контуженных глаза

      своё читают темя

      как взятые чумой и страстью в пубертат

      потея и дрожа проходят между теми

      кто выжил просто так

      кто жёг ещё рейхстаг

      я

      стольким виноват

      кого не смог запомнить

      мычанием немытым матом тьмы

      здесь вскрыт паркет чтоб жечь его из комнат

      под хруст хурмы

      лежалой до зимы

      трофейное одно

      смотри кино немое

      небесный аусвайс беззвучный ханде хох

      когда бы я ни сдох пускай меня отмоет

      ваш суетливый бог

      вершитель