Русский как иностранный. Демьян Кудрявцев

завершающий ибсеновский монолог – поставлен на это место, чтобы обозначить ровно то, что зияет своим отсутствием в мире, который видит и о котором говорит современный русский поэт на протяжении всей своей книги. Личное достоинство. Жизнь, проходящая не напрасно. Способность увидеть в малом свершении великий смысл. В отсвете, отбрасываемом этим финалом на всё предшествующее ему, мы наконец различаем и там еле брезжущую надежду: «стоит небесный град на сваях / забитых мёртвому в живот».

      Дмитрий Кузьмин

      Стихи

* * *

      всё что нас не сразу убывает

      поначалу делает синее

      медленно идёт голосовая

      в голове становится яснее

      всё что мне дано точнее выдано

      серое бельё сырою стопкою

      томик недочитанного идена

      родина болотистая топкая

      всё что бечевою перемотано

      сверено с инструкцией по описи

      ничего я не забуду если вот оно

      как на пересылке или в хосписе

      койку передвинь под угловое

      застели холодное и чистое

      чтобы стало легче и лучистее

      прежде чем накроет с головою

* * *

      Недобитые пешки едва тащатся завывая, они расставляют вешки, потом забивают сваи. Уже вдалеке огни и дым караван-сарая, до которых дойдут одни, когда кончится силовая акция, а другие – не вытянут сбитых ног из белых, как сон пурги, и чёрных, как грязь, сапог, квадратов своих траншей, пришей им кресты на лоб, лобок им побрей от вшей.

      Дальше идут слоны. Хоботы их полны будущей тишины, немоты, темноты и глины. Диагональ длины, где все перед ней равны: на башнях ладей – людей не разглядеть с равнины. Так слепо они свистят, что поезда предместий, как кони хрипят спустя о ненависти и мести. Эта война страстей, где набранных скоростей хватит всего одной из вытянутых мастей.

      Из-за нехватки времени может уже нельзя в схватку пустить резерв застоявшегося ферзя. И как, недвижим по пояс, в почву забит кремень, на ступенях Кремля построясь, офицер хватается за ремень. Наблюдателей нет, точнее, что через толщу лет и слои воды, они изучают молча сделанные ходы. Покуда часы роняют со Спасской свои флажки, можно двигаться в будущее, неуверенные шажки. В следующий раз сыграем в шашки, не в поддавки.

* * *

      прожил жизнь

      не сознавая

      сам того

      то ли выход

      то ли лаз какой ища

      лысого видал

      и волосатого

      навещал друзей

      на разных кладбищах

      пил безалкогольное

      по праздникам

      чтоб не выбирать

      ходил дальтоником

      между мутным беленьким

      и красненьким

      между столбовой

      и тропкой

      тоненькой

      рваной строчкой

      метил территорию

      дятлом бил по дереву

      не сглазь

      прокрутил бы снова

      на повторе я

      не

      уверен

      значит

      кончи

      лась

*