Нюрка по имени Анна. Людмила Ляшова

завертела головой. Да будь у нее злополучная пятерка, с радостью б на откуп отдала, лишь бы в покое оставили!

      – Ладно, Семен, пошли вешаться от такой жизни… – позвал один из компании.

      Семен в сердцах выматерился и, чтобы хоть чем-то насолить, дернул Нюрку за косу. Резко повеселел:

      – Гуляем, братва! Держите Квазиморду, мы ей сейчас заем по всем правилам оформим!

      Прежде чем Нюрка сообразила, что с ней собираются делать, двое подхватили ее под руки и сжали с боков. С сухим щелчком раскрылся нож… Когда Нюрка почувствовала лезвие на натянутой до предела косе, ее рот открылся в беззвучном крике… Ужас сжал сердце: этого не может случиться, ведь это слишком жестоко!

      – Семен, ты что фигню порешь? – не обращая внимания на исказившуюся Нюркину мордочку, поинтересовался один из парней. – Зачем тебе ее патлы?

      – Балда темная. Газеты читать надо. Там черным по белому пишут: «Куплю натуральные волосы». Теперь сечешь?

      – Да кому ж ты их сегодня сплавить собрался? Праздник ведь, – не унимался пессимист.

      Семен, напротив, настроен был весьма оптимистично.

      – У меня кореш – заготовитель по бабской шерсти. Тридцатку точно отвалит!

      Дыхание комом свернулось в груди. Застывшим взглядом Нюрка смотрела, как Семен, словно лассо, раскручивает в руке ее гордость – почти полутораметровую ампутированную косу.

      – Гля, какая красотища! Два дня гулять можно. Ты, Баттерфляй, челюсть подбери. После праздничка чистоганом компенсируем, гадом буду!

      – Сем, может, напрасно? – вяло заметил один из собутыльников. – Еще Квазиморда рассвирепеет, заявление накатает…

      – Не порть воздух. Если бы за такое срок давали, прикинь, сколько брадобреев на нарах бы парилось. Да что вы к ней прилипли, как к родной? Погнали, хайра загоним да в магазинчик за живой водой. – Семен расшаркался. – Благодарствуйте, миссис Квазимодо, извиняйте, если что не так. С праздничком!

      Оставленная в одиночестве Нюрка, шатаясь, сделала всего один шаг. Ноги подкосились, и Нюрка, словно ей не волосы обрезали, а позвоночник перебили, безвольно рухнула лицом в сугроб у обочины.

      Нюрка лежала в снегу, не чувствуя обжигающего холода. Издалека, словно сквозь туман, доносились до нее звуки, не вызывая, впрочем, никаких эмоций… Вот деловито проспешили шаги… Шумно дышащий щен, подбежав вплотную, сунул нос в Нюркины обскубленные волосы. Его любопытство было резко пресечено истерическим женским визгом:

      – Лорд! Назад, мальчик! Не смей всякую пьянь нюхать!..

      Становилось все теплее и спокойнее. Покой наваливался на плечи, укутывая мягким покрывалом, защищающим от всех неприятностей… Какая-то часть пока еще не отключившегося сознания равнодушно зафиксировала шум подъехавшей машины… Вот глухо хлопнула дверца… Далекие, словно с края Вселенной, шаги…

      Чьи-то руки схватили Нюрку за плечи, насильно вырвали из небытия и усадили в сугроб.

      – Ты что это надумала?! – Резкость голоса была смягчена гулом в ушах. – Плохо?.. Подожди минуту…

      Нюрка