Нюрка по имени Анна. Людмила Ляшова

завода очередь безработных больше, чем в бакалею во время сухого закона. А ты? Объясни мне, непонятливому, какого черта я должен платить одинаковую зарплату тебе и другим уборщицам, когда они и за себя, и за тебя пашут?! Так, все… Хватит! Переодевайся и маршируй домой. Но сначала вот тебе бумага, вот ручка. Будь добра, по собственному желанию пиши, пока я тебя по статье не вышвырнул.

      Нюрка, не сдержавшись, всхлипнула. В это время неплотно прикрытая дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась секретарша.

      – Илья Петрович! Но это же жестоко! – заявила она без предисловий, давая понять, что содержание беседы от нее не тайна. – Нюрка ни при чем. Это Семен с бригадой ей прохода не дают!

      – Семен работает, хорошо работает. А если она не может ужиться с коллективом, пусть поищет себе другой. Времена сейчас поменялись: хочешь получать – работай, не хочешь – уступи место, желающие найдутся. У нас производство, работают взрослые люди, и вытирать всем сопли я не намерен!

      Нюрка присела на край стула. Давясь слезами, подвинула к себе письменные принадлежности и застыла, все еще надеясь на милость.

      – Ну, Илья Петрович! Куда ее возьмут? Простите в последний раз! – Секретарша взмолилась с таким жаром, словно просила лично за себя.

      Ее в цехе тоже не особо любили. Ходили упорные, но не просто слухи, что эта тридцатилетняя яркая дама выполняет при начальнике отнюдь не только секретарскую работу.

      – Ты пиши, пиши! – подзадорил Илья Петрович заметив, что Нюрка застыла обелиском. – У тебя этот «последний раз» каждую неделю.

      Чудом сдерживая слезы, Нюрка зябко куталась в пальто фасона «секонд-хенд». Охранник на проходной безразличным взглядом скользнул по сгорбленной фигурке. На улице ветра почти не было, и крупные хлопья плавно ложились на заснеженную землю. У автобусной остановки уже топталась порядочная толпа, ожидающая транспорта.

      – О, красотка Баттерфляй! – Издевательский голос Семена позволял догадываться, что вся бригада нанесла визит «зеленому змию» в ближайшей к заводу забегаловке, теперь же направляется на покой. – Подойди поближе, бандерлог!..

      Нюрка уже не обращала внимания на гомерический хохот поддавшей компании. Она вдруг вспомнила, что завтра 31 декабря.

      – С наступающим… – пробормотала Нюрка сама себе. – С новым счастьем… – И разрыдалась.

      Городскому транспорту, как обычно, хватило снегопада, чтобы в его движении произошел сбой. Когда наконец-то подошел рейсовый автобус, толпа на остановке успела собраться порядочная. Охваченные предпраздничным раздражением, люди дружно ринулись на штурм. Естественно, подвыпившая компания Семена оказалась в первых рядах атакующих.

      Какой-то сердобольный, вовсю пышущий перегаром мужик в последний момент втолкнул Нюрку на подножку. Дверь закрылась, вжав Нюрку в плотный брикет пассажиров. Окруженная стеной благодатного равнодушия, к своей остановке Нюрка успела почти полностью успокоиться.

      В длинном и узком общем коридорчике