Иранская ядерная программа. Кто стремится в ядерный клуб?. Давид Патрикаракос

и, при необходимости, усиления изоляции Ирана.

      Как всегда, будет сложно – из-за русских и китайцев, которых вполне устраивал статус-кво: ни сделки, ни кризиса. Сотрудники Белого дома предположили, что Тегеран не заинтересован в подлинной сделке, хотя такая возможность не исключалась. Одним из последствий нестабильности после выборов, по расчетам американцев, могло стать желание Ирана улучшить отношения с внешним миром в качестве средства стабилизации режима. Тегеран, возможно, и подавил инакомыслие, но он утратил легитимность: иранцы кричали «смерть диктатору» с крыш Тегерана, как это было при шахе. Были также признаки того, что правитенльство хотело избежать большей изоляции или дальнейшего усиления санкций: впервые более чем за год МАГАТЭ был разрешен доступ в Арак.

      В Натанзе работало около 4000 центрифуг, но газ не поступал, и никто не был уверен почему; это могло быть политическим сигналом о том, что Иран не работает на полной скорости, но в равной степени это могла быть техническая проблема (на самом деле это было началом технических трудностей, вызванных компьютерным вирусом Stuxnet). С другой стороны, официальные лица США понимали, что это могло быть сделано просто для предотвращения усиления давления на Генеральную Ассамблею ООН и G-20. Честно говоря, кто знал?

      15 октября американцы решили, что они еще раз предложат переговоры, в идеале в ООН, хотя они подозревали (как оказалось, правильно), что Иран откажется от встречи. К настоящему времени целью Вашингтона было просто замедлить ядерный прогресс Ирана. При нынешних темпах обогащения Тегеран вскоре мог бы иметь достаточно обогащенного урана для производства нескольких бомб и, если бы он предпринял ускоренную программу, мог бы «вырваться» в краткосрочной или среднесрочной перспективе. Вашингтон все еще не был уверен в намерениях Ирана; вполне возможно, что речь шла о создании оружейного потенциала, а не о самом оружии, но на первом месте у всех был Израиль.

      Просьба Обамы к Израилю предоставить больше времени была осложнена избранием в апреле 2009 года Биньямина Нетаньяху, который был еще более недвусмыслен в отношении иранской угрозы, чем его предшественник Эхуд Ольмерт.

      Давление Израиля на Вашингтон стало очевидным почти сразу, и на майской встрече в Вашингтоне между Нетаньяху и Обамой первый ясно выразил нетерпение Израиля. Июльское заявление госсекретаря США Хиллари Клинтон о том, что Вашингтон обеспечит «защитный зонтик» для его союзников на Ближнем Востоке в случае, если Иран разработает ядерное оружие, было воспринято, к сожалению, многими израильтянами как молчаливое признание ядерного Ирана и только усилило давление Израиля на Вашингтон. Требовался какой-то четкий сигнал о замедлении темпов роста. Предложение США 2008 года о замораживании в обмен на замораживание (замораживание обогащения в обмен на замораживание санкций) с последующим приостановлением и переговорами, возможно, делало акцент на приостановлении, но сотрудники Белого дома считали, что важно