Иранская ядерная программа. Кто стремится в ядерный клуб?. Давид Патрикаракос

вирус в компьютерную систему в Натанзе, что подтвердил глава ОАЭИ Али Акбар Салехи 23 ноября 2010 года. Иранцы были в ярости. Вирус, названный Stuxnet, был очень сложным и работал за счет увеличения скорости работы урановых центрифуг до предельной для коротких очередей, одновременно вводя в заблуждение системы мониторинга безопасности. Программа тайно записывала нормальные операции на заводе, а затем воспроизводила эти показания операторам завода, так что все казалось нормальным, в то время как центрифуги на самом деле разрушали сами себя.

      Это было кинематографично.

      В то время влияние Stuxnet казалось огромным, но его долгосрочный эффект по-прежнему трудно оценить. Если целью было уничтожение всех центрифуг в Натанзе, это провалилось, но если целью было уничтожить более ограниченное количество центрифуг и затормозить прогресс Ирана – хотя и временно, – то это удалось.

      Вирус почти наверняка был результатом сотрудничества по крайней мере двух держав. Он был настолько сложным, что только крупная западная держава (такая как США) могла обладать киберспециализацией и ядерным оборудованием, необходимыми для тестирования вируса. Его поставка – вставленная в иранский мейнфрейм с помощью устройства USB-типа – была поспешной и почти наверняка предполагала сотрудничество внутри самой ядерной программы, что указывает на тип наземного шпионажа, которым славится Моссад (Иран позже утверждал, что уничтожил сеть из десяти шпионов, «связанных с сионистским режимом»). Израильские и американские официальные лица хранили молчание, но были явно довольны. На декабрьской конференции главный стратег Обамы по ОМУ Гэри Сэмор уклонился от ответа на вопрос Stuxnet на конференции по Ирану, но заявил, что рад тому, что у иранцев возникли проблемы, и с широкой улыбкой добавил, что США и их союзники делают все возможное, чтобы еще больше усложнить ситуацию.

      Stuxnet был, по крайней мере, признаком огромного дипломатического разочарования.

      Был достигнут прогресс в отношениях с Россией (и в меньшей степени с Китаем) после разоблачений Фордо и обязательства США отказаться от противоракетного щита, и европейцы обнаружили ужесточение отношения обеих стран к ядерной программе. Но недавний раунд санкций доказал, что оба они по-прежнему защищают Иран в Совете Безопасности.

      Также беспокойство вызывал трансатлантический разрыв между европейцами и американцами. Теперь, когда у Вашингтона появилась возможность вести двусторонние переговоры с Ираном, он не обязательно разделял краткосрочный европейский календарь. Но европейцы опасались, что параллельный календарь США, которому Иран, возможно, предпочтет следовать, может ослабить коалицию и позволить Тегерану выиграть больше времени. США также теперь рисковали вступить в длительный диалог, не добившись прогресса, и быть «использованными» Ираном, как это было с европейцами.

      Европейцы оценили, что новым приоритетом Тегерана стало продолжение его стратегии «разделяй и прогрессируй», направленной