Если только дозвонюсь…. Сергей Чевгун

во-вторых, в чем нести. И в-третьих, по сколько капель разливать, чтобы себя не обидеть. – Ты посчитай, Коля, посчитай!

      – Посчитал я, и что? – прохрипел Николай. – Тут считай, не считай… Почти рупь на кармане у нас, туды его в лом! Рупь двенадцать, если уж точно. Живем! Нам бы гривенник, Вась: точно так на бутылку хватило б!

      Третье слово с конца вызвало у Синюкова небывалый прилив сил. Он даже потеть перестал, а уж про сухость во рту и говорить нечего. Исчезла сухость во рту, и ясной стала у Синюкова голова. Он точно вспомнил, где в этом доме гривенник можно найти. Да он же лично тот гривенник еще в июле под кроватью видел!

      Стоп. В июле? А не апрель ли то был? А может, и апрель. Тогда еще соседка сбоку, и хрен как ее зовут, заходила по причине скандального Синюкова поведения. Вроде бы Синюков по ночам на всю мощь пылесос гонял. А также спички под ее стенкой жег. Может, так себе, просто на нервах хотел поиграть, а если вдруг всерьез стену подпалить задумал?

      Так в апреле или в июле? Июль это или апрель? Но если даже это и апрель, что тогда, извините, с ботинком делать? Он с июля лежит или с сентября? C июля. Ну, так вот, чего же тогда апрелю здесь делать?

      Тотчас же месяц апрель Синюков от мыслей отогнал. И снова стал вспоминать все с самого начала.

      Так, июль. Что там было, в июле? Пиво, портвейн… И ботинки, ясное дело. Сначала были у Николая на ноге, оба-два. А потом вдруг один взял – и потерялся…

      – Ну, ты чё там,в натуре? Ты деньги ищи! – зарычал Николай, разом комкая и обрывая синюковские воспоминания.

      – Что?

      – Ищи, говорю, ищ-щ-щ-щи-и!..

      Ладно, на фиг июль.Август тоже на фиг.

      Где кровать? Слева запад, справа – восток… Ага!

      Синюков повернулся и медленно побрел направо.

      – Ты куда? – прохрипел Николай.

      – Да пойду, поищу… под кроватью…

      – Лучше ищи!

      – Да уж ладно…

      – Ты лучше, лучше!

      Вот ботинок николаев посреди комнаты. А вот кровать. Синюков начал медленно сгибаться пополам. Гнулся неравномерно, преимущественно в пояснице. Попытался засунуть голову под кровать – не лезет голова. Ну да ладно, можно и так разглядеть. Гривенник, он и под кроватью – гривенник.

      Посмотрел Синюков. На удачу пошарил рукой. Нагреб кучу окурков. Выбрал один, поприличней.

      – Ты там скоро? – торопил из кухни Николай.

      – Скоро, скоро. Почти нашел!

      Не хотел Синюков нынче врать, а пришлось. Пришлось!

      Ни хрена под кроватью денежного не оказалось.

      На табачный дымок сунулся в комнату Николай. Углядел свой ботинок – и сразу все понял. Если бы, скажем, Синюков сейчас под кроватью гривенник нашел, не лежал бы ботинок посреди комнаты – был бы он у Синюкова на ноге. И пошел бы тогда Синюков… пошёл…

      Хотя, с другой стороны, все зависело бы от размера.

      – Ты какой размер носишь, Вася? Не сорок второй?

      – Сорок пятый. А что? – пошутил Синюков.

      – Ничего, –